Интервью с Аллой Вышневой, ведущей музыкальных программ Украинского радио

В начале декабря при поддержке Украинского культурного фонда и Ваада Украины вышла книга «Музичні адреси Києва», авторами которой являются сотрудницы Украинского радио Вера Горбатюк и Алла Вишневая. Редакция Ваада Украины взяла интервью в Аллы Гаевны, в котором она рассказала, как начала работать на радио, как возникла идея книги, о первых адресах и, конечно, о собственных впечатлениях от проекта и книги.

- Алла Гаевна, я хочу поздравить Вас с выходом книжки, которую мы так давно ждали, поблагодарить за согласие дать это интервью, и я хочу задать первый вопрос: расскажите о себе, о том, как Вы начинали, как Вы попали на радио.

- Начну с того, что это событие необыкновенно счастливое и, можно сказать, неожиданное (издательство книги). И прежде всего, я хочу поблагодарить людей, которые помогали. Пожалуй, я назову первым Александра Дубовенко, который подтолкнул на создание сначала интернет-проекта (материал был почти готов). Что очень приятно вспомнить, он уговорил меня работать, и я почувствовала, что он увлекся. И он создал в интернете такой сайт замечательный, просто как фильм: это и фотографии, и оформление. Это с большой любовью и увлечением. Мне помогали друзья и коллеги. Во-первых, я не одна автор этой книги: это и идея нашего режиссёра, Веры Витальевны Горбатюк, которая подбрасывала много интересных идей (и эту), и коллеги, которые относились с интересом, что-то советовали, буквально даже приглашали людей, с которыми мне приходилось общаться дома, когда я уже не работала. В общем, помогли-помогли. Что уже касается печатанья самой книги, то, я не знаю, как благодарить Йосифа Зисельса, потому что, когда я, и Галочка Хараз, и дочь моя обратились к нему, что он подскажет спонсора, а он поступил вот так мудро, такую нишу нашел, что проект даже пошел на конкурс. Это сказка. А что касается, как я стала работать на радио, наверное, это меча с детства жила, хотя я не признавалась себе, потому что так работают совершенно особенные люди, как я могла себя к ним отнести, ну и когда я окончила консерваторию (а я занималась на оркестром факультете, я – виолончелистка), так получилось, что после окончания консерватории, мен пригласили работать в ансамблике, это был такой внештатный ансамблик и этот ансамблик ездил по Украине (даже с Дианой Петриненко), мы выступали перед рабочей аудиторией, мы выступали на День Кременчугского моря, то ли даже Каневского, в Полтаве, в разных местах, и я уже тогда в радиокомитет захаживала-захаживала. А мои подруги, с которыми я училась в консерватории, они уже работали именно в редакции, и я как-то спрашивала, и вдруг… Я даже помню тот момент и то место, где мне сказано было подавать документы, а я еще и говорю, я не знаю, как это, никакого опыта у меня нет, нужно же что-то писать. А мне сказали: «Вот представь себе елку. На ней – игрушки. Опиши это». Почему-то это и запомнилось. И я стала работать: сначала редактор, потом комментатор, потом ведущий программ в прямом эфире. И что касается самой книги, это были радиопередачи. В 1982 году Киев отмечал 1500-летие, и Вы, наверное, тоже помните, что это всколыхнуло киевлян, это было не просто дата, которую надо хорошо отметить, это глубоко затронуло многих людей, вот такой пример: к это времени возвели церковь Надбрамную над Золотыми воротами, и, если вы помните, как люди несли цветы, и это не были официальные акции, это от себя, и достаточно долгое время. Вот как-то почувствовалось это. Стала звучать открыто духовная музыка, которая, как вы понимаете, была запрещена. Украинская безусловно была запрещена вся. Русская тоже. Вот западная, там тексты латинские, не совсем понятые, тем более, что композиторы такие как Моцарт и Бетховен, Верди – это уже классика. Тем не менее, вот такое произведение как «Ave Maria» мы не объявляли, как «Ave Maria»: просто мелодия. Люди-то знали, но не все. А тут как-то прорвало, вот, что называется, прорвало. И уже готовили музыку наши коллективы, в филармониях, в других залах. Действительно хлынуло. И это событие не музыкального значение, а гораздо глубже. И понятно, мы что-то хотели сделать на радио, и вот эта идя, он, конечно, пришлась ко времени, это действительно лучше не придумаешь. И режиссер, Вера Витальевна, предложила мне с ней работать. И закипела работа.

- Алла Гаевна, а у Вас были проблемы по темам? Это же было советское время. Вас кто-то сдерживал: «Вот об этом нельзя говорить». Киево-Могилянская академия была духовным заведением, а религия же была запрещена. Как они это регулировали в вашем случае?

- Так как это все-таки не современность, мы не чувствовали давления, но мы просто знали, что это существует? Знаете, что такое внутренний цензор? Мы это понимали не потому, что мы что-то скрывали, мы пытались как-то это донести. Не могу назвать острые конфликты по этому поводу. Но в адресе Контрактовый дом могли быть проблемы.

- Это такая тема, которая глубоко сидит, которая нас тоже оплодотворила. В связи с тем, что нам было интересно и что мы с увлечением работали, фонтанировали какие-то идеи, у нас было такое ноу-хау, ну, может, не только наше, но и наш опыт тоже: мы заметили, что когда человек видит, о чем он говорит, то это все звучит совсем иначе, чем, когда он просто много знает и говорит. Когда человек видел фотографии, появлялся зрительные эффект, это будоражило сознание. И мы стали просить принести альбомы, или что-то сами раскладывали. Человек уже не боялся микрофона. Совсем по-другому звучало слово. И даже вот такого специалиста, для которого говорить было как дышать, Элеонора Рахлина, мы записали ее на площади на Подоле, заказали звукозаписывающую машину. И она, глядя на этот дом, она говорила.

Полностью интервью можно посмотреть здесь: