Валерий Злотин: История катастрофы в Луганске

Эксклюзивное интервью специально для "Вестника Нацерет Илита"

История катастрофы в Луганске

Беседа Михаила Лапцмана с гражданином Израиля, очевидцем войны на Украине.

Валерию Злотину 61 год. Он по профессии философ. После окончания философского факультета МГУ в 1980 году по распределению попал в Луганск, тогда Ворошиловград, где преподавал в одном из местных ВУЗов. В 1998 году он репатриировался в Израиль, где прожил 11 лет. Когда его дети "оперились" и смогли жить самостоятельно, Валерий решил вернуться обратно и в 2009 году уехал в Луганск. Вот его рассказ о том, что он увидел и пережил.

– Коротко о себе: Я – обычный человек, преподаватель одного из Луганских ВУЗов, никого отношения к украинскому этносу не имею. Поэтому мой рассказ, я считаю, будет объективен. Я буду рассказывать только о том, чего видел и чему был свидетелем. В противном случае я буду специально оговаривать.

Когда начался Майдан в Киеве, мы на все это смотрели как бы со стороны. Никаких беспорядков не было. Луганский регион никогда не воспринимал никакие революции, голосовал за Януковича. Отношение к происходящему в Киеве луганского обывателя было настороженным, но не более того. Конечно, нас возмущало неприкрытое воровство той власти, но мы ничего не могли сделать. Конечно, мы знали все схемы воровства, как набивал карманы сын Януковича. Но какие у нас были инструменты воздействия?  Только возмущались в разговорах между собой.  Но, естественно, ни на какие баррикады мы бы не пошли.

Когда произошла смена власти в Киеве, у нас в регионе ничего не изменилось. Почему? На протяжении десятков лет центральная украинская власть считала, что у нас есть свои негласные руководители, "серые кардиналы", олигархи. Между ними была негласная договоренность: они поддерживают центральную власть, а Киев не влезает в дела регионов. А они (региональные власти – М.Л.) спокойно разрабатывают свои схемы и обогащаются, становятся миллионерами и миллиардерами. Нас, простых смертных, это задевало опосредованно, потому что мы получали свои зарплаты и пенсии.

Получилось так, что новые государственные структуры Украины были сильно ослаблены, а местные власти на Юго-востоке Украины были традиционно очень сильно коррумпированы.Т.е. вся местная власть, ориентированная на Януковича, не хотела терять этот регион. Они решили затеять такую игру с Киевом: мы здесь возбуждаем население, а вы потом нам даете карт-бланш на решение всех вопросов, ничего не меняете и мы все сохраняем, как было при Януковиче.

Впоследствии, вся местная власть Луганска, ввиду того, что не справляется с ситуацией, вся уехала на север области. Вообще, Донбасс имеет такую специфику: Север Луганской области и Юг Донецкой – это чисто проукраинские сельские регионы; там сепаратисты ничего не могут сделать. Юг Луганской области, Север и Центр Донецкой – это небольшие шахтерские городки. Их много. Власть там и в областных центрах захватили так называемые ополченцы. В Луганске они поставили во главе Валерия Болотова, местного человека. Я сначала думал, что он военный офицер. Но оказалось, что он не офицер, а бывший прапорщик. Эта фигура абсолютно несамостоятельная. Раньше он работал водителем и телохранителем сына местного –"серого кардинала" по фамилии Ефремов. Этот Ефремов руководил фракцией Партии регионов в Верховной Раде, человек, приближенный к Януковичу.  Когда-то он был губернатором Луганской области и сделал ее дотационной. Так вот, Валерий Болотов, бывший охранник сына местного олигарха, публично озвучивает то, что ему говорят "умные» люди", или из круга этого самого Ефремова, или из Москвы. Вот руководитель "Луганской народной республики" и говорит по "наводке": "Мы сделаем ЛНР Швейцарией" и другие благоглупости, от которых делается смешно.

В конце марта вдруг начались в Луганске антимайдановские митинги. По выходным дням. Учитывая то, что у нас рядом расположены Ростовская, Белгородская области России, видно было невооруженным глазом, что завозилось огромное количество россиян. Как я определял? По разговору. Россияне не так разговаривают, как местные. Местные говорят на так называемом "суржике", т. е. смеси простого украинского и русского. Россияне так нет говорят. Потом, они так не "хыгаают", как местные. Россияне не используют в речи некоторых специфических слов, которые присущи только местным жителям.

– Сколько, примерно завозилось людей?

Если в одном автобусе где-то 60 мест, а насчитывалось 10-15 автобусов с российскими номерами, то можно предположить, что на митинг завозилось около 1 тыс. человек. Было там и много местных. Всего где-то 3 тыс. человек.  Это были пророссийские митинги и частично антисемитские.

Лично я 30 марта вышел в центр города, где собрался митинг, и там слышал такие речи: "Мы знаем, какая нация захватила власть в Киеве. Пришли сионисты к власти. Надо идти на Киев и свергать эту власть".

У них как? Все их противники – это скрытые евреи: Порошенко – Вальцман, Тягнибок – Брок,  Тимошенко – Капительман, Яценюк – тот вообще стопроцентный еврей, даже фамилии придумывать не нужно, и так по физиономии все видно, и т.д. Остальные – "примкнувшие к ним". Ну, естественно, я был возмущен такими выступлениями. Написал даже и своем facebook.

На митингах звучал антисемитский мотив и, явно, антизападный. США и Европа – исчадия ада. Это они все организовали и оплатили в Киеве. Еще на этих митингах явно звучала так называемая "великорусская идея": Россия, мол, там, где живут русские. По  этой логике выходит, что,  если русские живут в Израиле, то это тоже Россия.

В апреле на Юго-востоке Украины прошло большое совещание местных начальников, куда были приглашены мэры городов, депутаты Верховной Рады и т. п. На этом совещании была выработана установка о том, что в ближайшее время Янукович вернется и все будет по-старому.  Но они, как мне кажется, поставили не на того человека. Если бы это был не Янукович, а человек более умный, решительный, смелый, то может быть и можно было что-нибудь сделать. Но Янукович – человек, исключительно ограниченный, я бы даже сказал, тупой, и малообразованный, все его дипломы были куплены.

В мае обстановка накалилась. Они решили проводить так называемые референдумы. Но в Харькове, Одессе, Николаеве, других городах Юго-востока Украины, эти референдумы провести не удалось по различным причинам.  По Харькову я знаю точно. Там у меня есть знакомая профессор, которая сказала мне, что, когда поступила информация о том, что готовится местный референдум, СБУ тут же схватила 100 самых активных и все было обрублено. А у нас все местное руководство дало указание проводить референдум – и все. Я на референдуме не был, но мне все рассказали очевидцы. Что это был за референдум? Ксерокопированные листочки без какой-либо защиты. Люди приходили, ставили свои крестики. Хотя, конечно, нужно сказать, что огромное количество людей было дезориентировано. Им сказали, что Киев забирает наши деньги, а мы вот свою власть поставим и будем прекрасно жить, и т. п. У меня были дискуссии с этими людьми из числа преподавателей. Некоторые из них были настроены столь проимперски, что с точки зрения здравого смысла с ними было бесполезно дискутировать. Приведу пример: Один из этих преподавателей написал в своем facebook такую вещь: "Хотел получить загранпаспорт, но не буду. Подожду, когда вся планета будет русской". С одной моей знакомой у меня разгорелся спор. Она меня упрекала, почему я не участвовал в референдуме? Я ей сказал, что пенсию и зарплату получаю от Украины. А она сказала, что получает на почте. Такая вот "одноклеточная" логика.

В конце апреля мы с женой поехали в Италию на майские праздники, я сказал ей, что боюсь здесь оставаться. Мы вернулись 12 мая. В Луганске все изменилось: ни одного флага Украины, везде висят флаги России и т. н. "Новороссии". Везде на улицах люди в новеньком камуфляже и с оружием.  А что такое – человек с оружием?  Если с ножом в кармане, уже это опасно, а тут какие-то люди бегают с автоматами. Лица этих людей мне не были знакомы. Никогда до этого я их не встречал.

Потом, постепенно, стала вырисовываться социальная база этих людей. Конечно, среди них было много местных. Это, прежде всего, жители провинциальных городов Донбасса, исключительно низкой культуры и низкой образованности. Раньше они не видели в своей жизни ничего хорошего. Вся их безрадостная жизнь протекала в шахтерских городках, в бедной обстановке. А тут у них неожиданно появилась возможность получить бесплатно автомобиль, к тому же им многое пообещали. Безусловно, школьные аттестаты у них были, но уровень образования очень низкий. Это были люди, малопочтения имеющие к общепринятым законам, нравственности и т. д.; для них главное – культ силы: если у тебя сила, то ты командир, начальник; для них убить или ограбить человека – это как попить воды.

У меня был узкий круг преподавателей и врачей, с которыми я общался. Они в ужасе хватались за голову, спрашивая меня в недоумении: "Что творится и что будет?" Я им отвечал, что будет очень плохо; но я не думал, что будет настолько плохо. Положение начало стремительно ухудшаться. Отличие середины июня от середины мая примерно такое же, как отличие 1939 года от 1941, т. е. отличие от войны где-то в Европе от вторжения фашистских войск в СССР.

Местный контингент милиции на 80-90% оказались предателями, т. е. они никуда не вмешивались и ничего не делали. В Луганской области не было ни одной боевой части; было несколько частей внутренних войск, которые не предназначены для ведения боевых действий, только для конвоирования заключенных и т.д. В течение короткого времени эти части были захвачены или из-за предательства командиров, или из-за сверхслабой боевой подготовки бойцов. Боевики захватывали оружие и забирали его.

В мае мы еще работали, но уже нас предупредили, что окончание сессии откладывается на сентябрь, что студентов надо распустить, защиту дипломных работ проводить чисто формально. Боевики выгнали студентов из общежития и заняли его. В тяжелой ситуации оказались студенты-иностранцы. У нас училось много студентов из Индии, из Нигерии и других стран. Всем иностранцам удалось уехать в Киев. Вряд ли они вернутся. Для студентов из Индии посольство заказало специальный поезд. Я знал нескольких студентов из Азербайджана. Они спросили меня, что им делать? Я им посоветовал не оказывать никакого сопротивления и как можно быстрее уехать на родину. В июне меня попросил мой начальник не выходить на работу, потому что ВУЗ захвачен боевиками.

Уже в середине мая начался ввоз российской боевой техники. 

Начали поступать "грады", танки и т. д. Я все это видел. Одно дело, когда люди с автоматами и другое, когда у них появились танки. Я думал. что Путин введет к нам российские войска, но, по-видимому, там решили войск не вводить, а вести такую "гибридную" войну. Потом случилось самое ужасное: у нас появились чеченцы.  Их легко было узнать по характерно обритой бороде – такие бороды носят религиозные мусульмане. Они невысокие, с темными лицами.  Их насчитывалось около роты, т. е. 100-150 человек. Они воевали за деньги. Говорили, что их офицеры получали 500 долларов в день, а рядовые боевики где-то 300 долл. в день. Чеченцы сказали, что будут воевать только до 1-го сентября, т. е. до окончания контракта.

Появились также казаки. Говорили, что было немало осетин, но я их не видел. Среди людей с автоматами было много наркоманов, алкоголиков, бывших заключенных, т. е. те, кого называют "социальные отбросы". Один мой знакомый, который вертится в около криминальных кругах, говорил, что у них было совещание "воров в законе", на котором было принято решение, что они будут поддерживать Украину или Россию в зависимости от того, кто больше заплатит.  По всей видимости, Россия заплатила больше.

Из России приехало воевать много т. н. "идейных", но эти "идейные", в основном, самые настоящие фашисты и антисемиты, все они настроены резко антизападно. Они сильно "светятся" в интернете, выкладывая в соцсетях свои фотографии со свастикой.

Потом начался абсолютный "беспредел". Люди с автоматами стали отбирать у безоружных граждан их автомобили. Я лично видел, как они снимали с отобранных автомобилей номера и ставили свои номера – "ЛНР НКВД". Милиция на этот "беспредел" никак не реагировала. Они заявления, конечно, принимали, но никто и не думал не то, что искать машины, но и что-либо предпринимать.

Боевики разгромили в Луганске все отделения "Приват-банка", который принадлежит Коломойскому, одному из главных их ненавистников. Они считают, что тем самым они сделали плохо Коломойскому. А на самом деле, они сделали плохо рядовым людям, тем, кто получает пенсии и зарплаты через "Приват-банк". А таких у нас немало. Боевики думали, что обогатятся, но не рассчитывали, что деньги там в основном виртуальные. Конечно, там была небольшая наличность, которую они захватили. Сейчас в городе неоткуда получить наличные деньги.

Начались репрессии против тех, кто более-менее поддерживал проукраинскую линию. Я несколько таких человек знал. Один из них был преподавателем местного университета; он был схвачен на рабочем месте, отвезен и заточен. Там от него потребовали, чтобы он подписал бумаги на отказ от своей квартиры. Впоследствии они захватили его квартиру. Захватили также моего хорошего знакомого. Его схватили прямо на рабочем месте и увезли в неизвестном направлении. Он – сердечник; дальнейшая его судьба мне неизвестна. Кто-то говорил, что он там не выжил. Потом в Луганске арестовали группу украинского телевидения; молодой парень и девушка, их по обмену освободили. Они сказали, что мой знакомый жив. Фамилия этого моего знакомого Семистяк.

Потом началась антитеррористческая операция (АТО) Украины. Т. е. начались настоящие боевые действия. Естественно, что Украинская армия была очень слабая и плюс добавились факты предательства в ее рядах, но постепенно боевые действия приближались к Луганску. Киев начал бомбить боевиков, в ответ они сбили несколько самолетов. Были отключены все украинские телевизионные каналы, работали только российские каналы. Люди начали бежать из города. Когда я там был, еще был свет, газ, вода в кранах, продукты в магазинах.

Я и моя жена уехали из Луганска в Киев 14 июля по железной дороге. Почему по железной дороге? Самолеты уже не летали; автомобили обыскивали на блок-постах, и если бы нашли наши израильские паспорта, то нам, по всей видимости, было бы несдобровать. А поезда не обыскивали. Нам еще повезло. Вскоре боевики перекрыли железную дорогу и поезда перестали ходить. Последние дни стало невозможно жить. Все время были обстрелы. Я уже стал различать, что стреляет – миномет или "град". В 300 метрах от нашего дома была установлена боевая техника, которая периодически стреляла. Жили, как в Газе под руководством ХАМАСа. В некоторых местах валялись неубранные трупы. Никаких бомбоубежищ или комнат безопасности там не было, мы все время сидели в квартире. Наш день проходил так: утром я ходил в магазин за покупками, потом не выходили из квартиры. В общем, и идти было некуда. Почти все магазины и мелкие бизнесы были закрыты.

15 июля мы приехали в Киев, где оценили мирную обстановку.17 июля мы из Киева улетели в Израиль. Уже в Израиле мы узнали, что почти все наши знакомые уехали из Луганска, в том числе те соседи, кому мы оставили ключи от квартиры. В Луганске остались только одинокие и пожилые люди, которым или некуда ехать, или нет средств, чтобы уехать. Что сейчас происходит в нашей квартире, я не знаю. Возможно, она разграблена. Отбирать нашу квартиру себе боевики скорее всего не будут. Многоквартирные типовые дома их не интересуют. Они охотятся за особняками.

Я знаю, что сейчас и Луганске начались проблемы со светом, с телефонной связью, даже с сотовой, с газом, с водой, и произошла катастрофа с продуктами в магазинах. Я не представляю себе, как люди сейчас выживают и Луганске.

– Когда, по вашим прогнозам, закончится этот кошмар?

Думаю, что вся эта "кампания" в Донбассе продлится до зимы. Я слышал такую версию, что власти в Киеве хотят освободить Донецк, а на Луганск махнули рукой. Донецк более важный для Украины город, нежели Луганск. По этой версии, Украина не хочет терять своих людей для освобождения Луганска и на него не хотят в Киеве тратиться. Я думаю, что Луганск ожидает очень печальная участь.

– Здесь тоже бомбят. Вы могли бы сравнить ту ситуацию с Израилем?-

–– Конечно. Во-первых, там нет ничего, чтобы защитится от бомбежек. Во-вторых, Израиль – мощное политическое государство, где есть своя политическая элита и сплоченное, образованное общество, которое знает, чего хочет достичь. А там – полная катастрофа: и гуманитарная, и военная.

ВЕСТНиК Нацерет Илита Интернет-бюллетень ВЫПУСК 714