Ирина Климова: Советской цензурой была выхолощена вся религиозная и даже этнографическая составляющая произведений Шолом-Алейхема

Ирина Климова, директор музея Шолом-Алейхема в г. Киеве
 

- Ирина Борисовна, добрый день! Это первое интервью для Ассоциации еврейских организаций и общин Украины. За всё время, что существует музей, мы никогда у Вас не спрашивали, как музей создавался, каким образом вся красота, в которой мы находимся, здесь оказалась, и давайте несколько слов об истории музея, о Вашей роли в ней.

- Прежде всего, наверное, нужно сказать, как эта красота здесь оказалась, отвечая на Ваш вопрос.

Нам всё время задают вопрос, почему музей находится в таком странном месте: «Арена-сити», фешенебельные кафе и рестораны и вдруг – музей. На самом деле, киевляне помнят дом, который построил Владимир Николаев, известнейший в Киеве архитектор, и дом стоял ещё достаточно недавно. Он уже в 30-е гг. прошлого века потерял свою художественную ценность, потому что навершие было сбито, достроен этаж, но, тем не менее, это хороший, исконно киевский дом, в котором довольно долго, как для него, жил выдающийся еврейский писатель Шолом-Алейхем. Он просто такой был кочевник, он менял города, страны, в Киеве есть много адресов Шолом-Алейхема. Но в этом доме он беспрецедентно задержался: с 1896 по 1903 год. Для него это вечность. И тут он начал писать свои программные произведения. Почему я говорю «начал»? Потому что они с его старшим коллегой, Менделе Мойхер-Сфоримом, постановили «полоскать во многих водах»: не выдавать сразу готовый продукт, а доводить произведение до совершенства. И потому он тут начал писать, затем продолжал. Потом он переехал в другой дом, но тут остались друзья, и он сюда часто возвращался. Более того, тут жил детский врач, а семья уже разрослась, у него было шестеро детей, и он сюда приходил поневоле – к друзьям и к доктору. Дома уже нет, но когда тут выстроили «Арена-сити», нам тут отвели двести квадратных метров.

Должна сказать, что это государственный музей, мы в подчинении Киевской городской администрации, Департамента культуры. Почему это важно? Мы первый в Украине государственный еврейский музей. Мы на себя самовольно взяли такую функцию, но нам никто и не запрещает это делать. Помимо того, что мы рассказываем о творчестве Шолом-Алейхема, его личности,у нас, началась такая замечательная программа «Страницы еврейской истории и культуры».

Потому что говорить о Шолом-Алейхеме, о его творчестве вне контекста еврейской традиции и истории решительно невозможно. Поэтому мы говорим об этом на наших экскурсиях специально (это у нас такой ход) о Шолом-Алейхеме, интригуем, для того, чтобы привлечь внимание к нашей коллекционной программе. И у нас это легко получается, потому что у нас в экспозиции два шкафа еврейских обрядовых предметов. И только возле этих шкафов можно простоять два часа, о них рассказывая. Кроме того, у нас есть большой экран, плазма, мы ставим ещё большой экран и проектор, и вот там мы уже рассказываем об обрядовых предметах (у нас более трёхсот фотографий), мы говорим о древних синагогах Израиля, мы говорим о старых синагогах Украины, говорим о росписях синагог. У нас большой цикл лекций о художниках.

И это всегда проблема: еврейское изобразительное искусство. И мы об этом говорим, потому что бытовала версия, что такого вообще не существует. Неправда! Существует! Потому что у нас есть лекция о Культур-лиге, что только подтверждает, что на территории Киева была создана такая удивительная организация, основной программой которой была популяризация культуры и языка идиш. В Культур-лигу входили выдающиеся мастера, которые как раз подтвердили, что еврейское изобразительное искусство есть. И творчество этих людей легло в основу украинского и русского авангарда.

Обо всём этом мы рассказываем на наших лекциях. Мы говорим о том, что Шолом-Алейхема, конечно, необходимо читать, потому что его знают во всём мире. На более чем 60 языков народов мира переведено его литературное наследие. Но нужно его читать понимая. Он сам декларировал следующее: он писал о «маленьких людях» для «маленьких людей». И, конечно, много писал о евреях притесняемых, евреях гонимых.

Но мы тут же говорим: «Приходите к нам на лекцию, мы покажем великие синагоги Украины, синагоги-крепости». Конечно, притесняемый народ, народ гонимый, но как мог построить такие форты, сеть фортификаций – это тоже тема для разговора.

Мы говорим и о том, почему менее интенсивно развивалось еврейское изобразительное искусство до начала двадцатого века, чем у других народов, но зато мы говорим о потрясающих еврейских прикладных мастерах, о еврейских ювелирах, о еврейских обрядовых предметах. Отдельная тема – это еврейская прорезная картинка. Она в корне отличается от украинской вытынанки, русской вырезанки, белорусской выцинанки. Это совершенно другой вид искусства, мы тоже рассказываем об этом. Более того, мы проводим мастер-классы. Можно прийти и своими руками что-то сделать, и это важно.

Когда мы делаем лекцию о еврейских надгробиях, и это еще одна огромная тема – еврейское камнерезное искусство. На самом деле, ЮНЕСКО еврейские надгробия, еврейские кладбища, которые являются памятниками культуры (их сохранилось около сорока в Украине) определило как памятники культуры мирового значения. Когда мы рассказываем о рельефах этих еврейских надгробий, мы можем потом сразу провести мастер-класс, чтобы люди своими руками попробовали, что такое рельеф, что такое создать объёмное изображение и попутно рассказываем о символике этих изображений, которая чрезвычайно важна. Еврейская символика устойчива, и одни и те же символы на еврейских обрядовых предметах, на еврейских надгробиях, в оформлении старопечатных еврейских книг (в оформлении нашей экспозиции есть такие раритеты, и в наших фондах есть такие раритеты).

Если говорить о фондах музея, то это тоже отдельная тема. Мы сейчас с вами находимся в главном экспозиционном зале, а внизу у нас находится небольшой зал для сменных экспозиций. И там уже семь лет проходят выставки художников, в творчестве которых есть еврейская тема. Отнюдь не художников-евреев. Мы не выставляем работы по национальному признаку.

Например, у нас было несколько выставок замечательного мастера из Львова Левка Скопа. Одна из выставок была его работ по мотивам Бруно Шульца, замечательная выставка. У нас была выставка его сына, выставка ветхозаветной иконы, что может прозвучать странно для ортодоксальных иудеев. Для нас важно привлекать зрителей совершенно разных национальностей и разных возрастных категорий. А кроме того это для нас повод говорить о сюжетах Торы, потому что очень часто к нам приходят посетители, для которых шоком является то, что христианство – дочерняя религия от иудаизма. И, конечно, мы об этом говорим.Такие выставки – это замечательный повод говорить о библейских сюжетах и привлекать не только еврейскую аудиторию.

- Скажите, пожалуйста, а кто проводит сами экскурсии, и помогает ли Вам то, что Вы по своему образованию художник?

Я по своему образованию художник, это правда. И это помогает мне более-менее профессионально организовывать выставки художников и при отборе работ. И писать статьи о художниках мне это тоже помогает. Я достаточно активно сотрудничаю с одним из лучших арт-изданий на территории Украины – журналом «Антиквар». Он основательно ориентирован на еврейскую тему. По возможности, даю туда статьи. Одной из последних для них я написала большую статью об Исааке и Розе Рабинович. Это художники, киевляне. Сейчас уже их творчество вошло в сокровищницу мировой культуры. Исаак Рабинович – один из виднейших художников театра. Он начинал с Марджановым в соловцовском театре, который теперь театр имени Франко. Он одним из первых стал на сцене работать со светом, он менял ситуацию на сцене посредством освещения. Затем он делал очень много спектаклей по всему Советскому Союзу. Его в составе небольшой группы выдающихся мастеров приглашали на конференцию в Чикаго, его приглашал в Париж Прокофьев ставить «Любовь к трём апельсинам». Он ставил (у меня есть такой проспект 1937 года) в Большом театре в Москве «Спящую красавицу».

- Он имел отношение к Культур-лиге?

Исаак Рабинович. Экскизы костюмов к спектаклю по Шолом-Алейхему

Он один из активнейших членов Культур-лиги, бесспорно! Его сестра, Роза Рабинович, всю жизнь прожила в тени своего брата. Но в последнее время было несколько её очень больших выставок, в том числе, в музее «Духовні скарби України». Написана большая монография, посвящённая творчеству Розы Рабинович. И теперь это художник, который звучит на мировых аукционах. Они оба, конечно, члены Культур-лиги. Вот и я написала о ней статью. Потому что одной из функций музея является хранение большого архива документов. Я обработала эти документы и на основе их написала статью.

Когда-то ещё давно, несколько лет назад, в Институте иудаики на одной из конференций я делала доклад о них. Я специально провела такой опрос среди художников, не просто театральных, знают ли они, кто такой Рабинович. На самом деле, театральные художники, не буду называть фамилии, крупные театральные художники, думали, что я начинаю популярный еврейский анекдот. Он забыт. Тем более, не помнили о Розе Рабинович. Обидно. Эти люди сделали очень много для украинской культуры. Я уж не говорю о еврейской культуре, но для украинской культуры в частности.

- Конкурсы, которые проводятся в музее… Сейчас будет проводиться конкурс иллюстрации.

Да, вот о конкурсе, конечно, расскажу.

Музею уже семь лет скоро. Музей открыт к 150-летию Шолом-Алейхема. Об этом мы тоже говорим: восстановлена справедливость. Бейт Шолом-Алейхем в Тель-Авиве более пятидесяти лет. Так получилось, потому что его зять Беркович отдал туда все его архивы и инициировал создание этого музея.

Нужно отметить, что Шолом-Алейхем был сионистки настроенным человеком. У него даже была такая брошюра «На колонизацию Палестины». Не имеется в виду захват, а то, что евреи должны жить на исторической родине. Он был участником двух сионистских конгрессов, но он никогда не был на Святой земле. А Киев для него город самый главный в жизни! Он об этом бесконечно писал в письмах, он об этом говорил. Плохо, не держа текст в руке, но я достаточно близко процитирую. Он своей племяннице Наталье Мазор написал такие слова: «Ах, Наташа-Наташа! Как, верно, жалко выглядит Киев после чистенького Берлина и парадного Парижа. Но если выбирать между этими тремя городами, я выбираю последний. Выбираю Подол и Крещатик». Безумно любил Киев. Называл главным городом в своей жизни. Его в Киев тянуло отовсюду.
Переяслав-Хмельницкий, в котором он родился, ведь тогда был маленьким местечком, тем не менее, это была черта оседлости. Его тянуло в большую жизнь. А большая жизнь – это Киев (а жить-то нельзя, читайте Шолом-Алейхема «С ярмарки»). Его тянуло из больших городов, из украинских городов, где он жил, – тянуло в Киев. Последние слова его были при свидетелях, при членах братства «Хеврат Кадиша»: «Отвезите меня домой». Он хотел быть похороненным в киевской земле. На самом деле невозможно было выполнить эту его последнюю волю из-за Первой мировой войны, он умер 13 мая 1916 года, мы ещё об этом поговорим, в Нью-Йорке. Затем революция, гражданская война. Его прах покоится в Нью-Йорке, но его тянуло в Киев.

Музей открыт к 150-летию писателя. Мы будем отмечать 7-летие музея второго марта и 157-летие выдающегося писателя (по другим сведениям, 158). Найдены в архивах документы, что он вроде бы родился на год раньше. 13 мая 1916 года он умер, и мы будем отмечать столетие. Дата печальная. Все говорят: «Каким молодым умер, 57 лет!» На самом деле, хочу напомнить, в начале XX века это не был такой уж юный возраст. Конечно, он был полон творческих сил, он ещё бы многое мог написать. Особенно жалко, что он начал писать своё жизнеописание, его роман «С ярмарки». И эпиграфом к этому роману стало «Зачем писать романы, когда жизнь – роман» и посвятил его своим детям. И к детям обращается и говорит: «Ни в коем случае не уходите из еврейской традиции, не оставляйте свой народ». Он дошёл до своих двадцати лет. А потом он просто умер. И мы могли бы о нём узнать гораздо больше. Разумеется, это нужно понимать, что это художественное произведение, и он к нему приступил в конце жизни. Человеку многое хочется видеть по-другому из своего прошлого. Но в нём необыкновенно много правды! Кроме того, он бытописатель, и из этого романа мы очень много узнаём о евреях, о жизни местечка. Внимательный человек может читать между строк. Но нужно сказать, то, что читает русскоязычный или украиноязычный читатель, это не совсем то, что написал Шолом-Алейхем. Он написал порядка пятидесяти томов, плодовитый был писатель. Он были писателем, и драматургом, и публицистом, есть и стихи. Но переведено на русский шесть томов – знаменитый этот коричневый сборник. Хорошие переводчики переводили, например, Михаил Шамбадал, Елена Аксельрод, дочь, кстати, Меера Аксельрода, выдающегося художника…, можно много о нём говорить. Но дело в том, что это советской цензурой была выхолощена, была убрана вся религиозная и даже этнографическая составляющая произведений писателя.

Мы отнюдь не всё читаем, что написал Шолом-Алейхем. Кроме того, он писал на таком бытовом языке, в котором очень много идиом – его очень трудно переводить. Он написал такой эпизод в романе «С ярмарки», из своего детства: во время эпидемии холеры умерла его мать. Ему было 13 лет. В дом вошла мачеха. Нельзя было сказать, что она была плохая женщина: «миллион» детей, порядка дюжины, знаете, почему так, Б-г дал, Б-г взял… Это местечко, где дети рождались, умирали, снова рождались… На ней была вся семья. И она была, как говорил Ремарк, «ругатель высокого класса». И вот этот маленький мальчик ироничный написал перечень её ругательств и проклятий в алфавитном порядке. Родители нашли этот его «словарь». Отец хотел его отлупить, а мачеха не позволила и хохотала. Он потом использовал это в своих произведениях. Он такие проклятия придумывал… Уверена, что он брал их из этого словаря. Например: «Пусть у тебя будет столько мелких прыщиков на теле, сколько дырочек на маце, которую испекли евреи со времён Исхода из Египта!» Был очень точен в своих проклятиях: «Пусть отсохнет твоя правая рука сегодня же вечером!» (ещё день поживи с правой рукой). И такого масса.

На самом деле, ортодоксальные евреи его не очень любят, якобы он такой ассимилятор. Один интеллигентнейший человек сказал мне: «Он издевался над традицией!» Говорю: «Покажите мне то, место, где он издевался». Он писал в своих произведениях так, как народ живёт! Есть такое место в «Тевье-молочнике»: лес, темнеет уже, устал, целый рабочий день, время читать молитвы. И он говорит: «Молитва не коза, в лес не убежит. А, с другой стороны, душа так просит разговора с Б-гом!» Разве это издевательство? Это жизнь! Опасно в лесу, домой хочется… И такого у него очень много.

Повторяю: я всегда даю очень наглядные примеры в экскурсиях. Вот как можно понять, что происходит в рассказе «Горшок», если не знать, к примеру, что такое кашрут. На этом мы и ловим. Мы говорим о рассказе «Горшок», а потом спрашиваем: «А вы хотите знать, что такое кашрут?» Или: «Хотите точно знать, почему евреи не добавляют кровь в мацу? Мы вам расскажем!» И расскажем заодно о деле Бейлиса, у нас есть материалы в нашей экспозиции и есть фильмы. Казалось бы, делу больше ста лет, а к нам до сих пор приходят такие посетители, которые задают такой вопрос: «А зачем всё-таки евреи добавляют кровь в мацу?» Сначала мы говорим, что это неправильный рецепт. А потом объясняем: не добавляют. И на такие вопросы мы ловим к себе новых посетителей. Музей довольно мало посещаем. Нет у нас культуры посещения музеев. Не только наш музей от этого страдает. В Киеве много достойных музеев.

Я была в музее очень жёстком: музее «Топография террора» в Берлине. Непростая тема – люди с утра до вечера, толпятся. В еврейском музее в Берлине это целый городок, с утра до вечера посетители. Наши музеи не могут таким похвастаться. Поэтому мы всячески привлекаем посетителей, в том числе и выставками. К примеру, у нас сейчас выставка израильского фотографа Гила Магина-Коэна. Выставка удивительно интересная, потому что он практически скрытой камерой фотографировал жизнь евреев-сефардов и евреев-ашкеназов. Они правы, никто не хочет обнародовать, никто не хочет вторжения в свою личную жизнь.

Это такие колоритные, такие удивительные фотографии! Оторваться невозможно. И комментировать их очень интересно. Конечно, к нам на такую выставку приходят, потому что где такое увидишь.

И вот сейчас (возвращаясь к столетию со дня смерти Шолом-Алейхема) мы объявили конкурс. Курирует его наш соорганизатор – Ваад Украины, за что я безмерно благодарна Иосифу Зисельсу. Есть ещё организации, которые хотят оказывать помощь в организации. У нас даже учреждён призовой фонд – кто получит первые три премии, получат деньги. По результатам конкурса мы готовы сделать выставку. Уже говорю: согласились участвовать в конкурсе известнейшие художники. Даёт свои работы корифей Ким Левич. Даёт свои работы и Герман Гольд. Только что ушли друзья Михаила Туровского. Он интересовался, как мы будем отмечать столетие. Если даст Михаил Туровский работу, буду счастлива. Будут участвовать Левко Скоп, Алла Преображенская (это один из наших любимейших художников, она очень много выставлялась в Киеве.

Я могу очень долго перечислять. Боюсь, всех не перечислю, и кто-то обидится. Кроме того, мы привлекаем новых людей. Поэтому очень важно, чтобы эти работы были выставлены, потому что это как раз популяризация творчества Шолом-Алейхема, это популяризация работы музея. И, должна сказать, говорить о творчестве Шолом-Алейхема – основная задача музея. Наш музей – литературный, наш музей не мемориальный. Те вещи, которые вы видите на экране – отнюдь не те вещи, которыми пользовался Шолом-Алейхем. Мы просто попытались воссоздать уголок киевлянина конца XIX – начала XX века. Это антикварные вещи из фондов нашего главного музея, а мы филиал Музея истории Киева. Вещи красивые, но не Шолом-Алейхема. Почему это важно? Мне кажется, что прикоснуться к его очкам или тфилин – это фетиш, это ничего не даст. Нам важно заинтересовать его творчеством, его читать, с уважением относиться к его литературному наследию – это и есть проявление уважения к писателю. Поэтому мы всё время делаем акцент, что мы не показываем его вещи, а говорим о его литературном наследии, о его биографии. Иногда говорим подробно: наши экскурсии и лекции затягиваются на часы. Если мы видим, что пришедшие люди пугаются длительного разговора, мы можем уложиться в самое короткое время, просто заинтересовав творчеством Шолом-Алейхема.

Я бы ещё хотела рассказать о программах, которые, на первый взгляд, не имеют никакого отношения к программам музея. На самом деле, к программам музея имеет отношение всё. Евреи, как и все, едят, пьют, у них есть досуг, точно так же, должна сказать, в синагогах не случайно есть кресло сандака двойное. Да потому что это место для пророка Илии, чтобы он видел, что рождаются еврейские младенцы, и им делают обрезание.

Так вот, для творческих еврейских мам, да и не только для еврейских (приглашаем всех), мы проводим мастер-классы, а по результатам мастер-классов ещё и выставки. Курирует эти программы сотрудник музея Инна Коляденко, и делает это виртуозно. Это возможность в том числе и заработать женщинам, которые сидят дома с детьми, и не могут зарабатывать деньги, потому что отвлечься нельзя. А тут мы проводим мастер-классы. Вот, например, замечательное произведение, которое даже из рук выпускать не хочется.

Проводятся у нас и мастер-классы, а потом и выставки кукол, причём, у кукол еврейские костюмы (это уже такая этнографическая программа).

 нас мастер-классы кулинарные, тоже проводит Инна Коляденко.

Мы приглашаем тех,напрмер, кто хочет моментально овладеть техникой монотипии, а это тут же из-под рук выходят невероятной красоты работы, которыми можно украсить свою комнату. Когда висит в комнате твоё произведение, в ней совершенно другая энергия. Мы показываем также, как сделать работы, которые имитируют офорт (офорт–очень сложная техника, если делать её по правилам, а мы – за двадцать минут).

И это всё – программы музея. Это всё очень привлекает к нам посетителей всех национальностей.

Беседовала - Елена Заславская
Съемка - Альфия Шевченко
Фото: Е. Заславская
ФБ группа: Друзья Музея Шолом-Алейхема
В рамках программы "Эксклюзив Ваада"