Александра Свиридова еще об одном старом фильме о гетто и о войне

Дариуш Яблонский. "Фотограф"

Черно-белый документальный фильм "Фотограф" сделан на исходе девяностых годов. Это было нервное время, когда казалось, что все завязки тянутся к развязкам, стаскивая кульминацию к краю - к концу века. Времени не оставалось ни у кого в неразрывном тандеме "жертва - палач". Некогда было каяться или обвинять - хотелось успеть исповедаться, хоть перечислить страшные сцены века, свидетелем или участником которых тебе выпало быть. Об этом фильм польского режиссера Дариуша Яблонского "Фотограф". Из повествования изъят момент оценки. Судить оставлено Богу. От этого только страшней - потому что панорама открывясь сверху, становится масштабнее. Панорама гетто. И трудно представить, что хоть один из создателей, глядя на такую Землю, скажет, что "это хорошо есть". Свершилось: тема Холокоста в европейском кино покинула пространство территории "жизни, как она есть" и принялась обживать земли собственно Искусства. "Фотограф", созданный при участии Польши, Франции, Германии, Фонда Сороса "Открытое общество" и Еврейского Музея Франкфурта вышел тогда на экран Нью-Йорка.

Премьере предшестовал ряд событий. 
Сначала в 1987 году в Австрии, в Вене в букинистическом магазине были обнаружены 400(!) цветных слайдов потрясающей сохранности, на которых запечатлены будни еврейского гетто в польском городе Лодзь. Затем юный Д.Яблонский увидел их в 1992 году в Музее во Франкфурте и прежде всего подверг их экспертизе, заподозрив высококачественный "фальшак". Слайды оказались настоящими... Тогда шесть лет жизни он положил на то,чтобы сделать фильм, в основе которого эти слайды. И сделал. Проведя фундаментальное расследование их происхождения.

Невероятно в фильме всё. 
Центральная фигура - ФОТОГРАФ - реальный человек, австриец, призванный на военную службу Валтер Геневейн. С первого до последнего дня - главный бухгалтер гетто в Лодзи, в обязанности которого входило вести строгий учет всему - от производства Бог весть чего в гетто до процедуры медленного уничтожения евреев. В свободное от рутинной работы время Валтер со страстью предавался хобби: снимал обреченных 300 000 людей. Вовсе не с целью увековечить их для Истории, а исключительно проверяя свойства новой - ЦВЕТНОЙ - немецкой пленки на светочувствительность. Работал бы он в зоопарке - в кадре были бы звери. Так что ничего тенденциозного в его кадрах нет. Разве что выбирал сценки поблагообразнее...
Как в песне акына - "Что вижу - то пою" - отразились на пленке красивые дети и старики. В пестрых одеждах. Правда, у каждого на груди желтая шестиконечная звезда. По ней видно, что качество пленки не всегда хорошо: господин Геневейн ведет интенсивную переписку с производителем пленки - фирмой "Агфа", где отмечает, что цвет звезды не всегда чисто-жёлтый...
Цветные слайды гетто сороковых готов монтируются со снятыми в черно-белом регистре сегодняшними улочками Лодзи. Те самые улочки с теми же домами. Поверх картинки ложится звук - какофония живой жизни, складывающаяся из кашля стариков, лая собак, плача детей и шарканья подошв по булыжной мостовой. Перекрывает шумы монотонный закадровый комментарий педантичного бухгалтера. Один - служебный: о сокращении, например, размера суммы на закупку питания для узников гетто с 5-ти рейхсмарок до 29пфенингов,- перемежающийся подробным изложением замечаний "Агфе" по поводу несовершенства цветопередачи на слайдах...
Поверх неизбывного ужаса ТАКОГО героя, автор представляет двух других - один представлен в кадре, другой - фантомно возникает из рассказов. Первый - участник событий тех лет Арнольд Мостович, который сначала был врачом в гетто - настоящим,- то есть оказывающим медицинскую помощь, а ближе к концу - декоративным: по приказу немецкого командования процедура уничтожения узников была декорирована - во избежание волнений - под медосмотр. Больных отделяли от здоровых люди в белых халатах и отправляли...
- Я знал, что не на лечение, а на смерть, - скажет Мостович. - Но им надо было, чтоб именно моя подпись стояла под списком отправленных на ликвидацию! 
Он сам станет потом узником Освенцима. Выживет. Мне трудно о нём... По национальности НЕ еврей.

Второй, возникающий из пепла - еврей. Глава еврейского "правительства" гетто трижды проклятый всеми Хаим Румковский. Можно увидеть его на фотографии рядом с Генрихом Гиммлером, когда тот со свитой посещает гетто с официальным визитом. Мостович выступает в защиту Румковского... Говорит, что он не был чудовищем,а только выполнял приказы немецкого командования и что благодаря именно усилиям Румковского, его виртуозной политике, с которой он строил добрые отношения с немецким командованием, гетто смогло просуществовать до августа 1944-го. Думаю, что это чистая правда. И всё равно - жуть. Если судить. Если не судить, то...всё равно - жуть.

Из потрясшего меня, проработавшую с материалом Холокоста не один год: Мостовиц СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ, что он видел, как спокойны были евреи на протяжении всех лет. Вне зависимости от того, насколько ухудшались условия их жизни. И на полувековую муку вопроса - почему 6 миллионов пошли безропотно, как стадо баранов на убой, я впервые получаю ответ: - ОНИ ЖДАЛИ ЧУДА.
Он рассказывает, как евреи молились, свято веруя в Бога, в его способность сотворить чудо и спасти их. Он прокрикивает это и видно, что эти верующие стоят у него перед глазами...

И одна подробность окончательно добивает меня: Мостович описывает последнюю ночь гетто. На утро назначена ликвидация.Он расквартирован ЗА чертой гетто, но неподалеку. Среди ночи просыпается неизвестно от чего (!), подходит к окну и видит в открытых воротах гетто последний трамвай, покидающий гетто. В дверях трамвая - один пассажир.
- Немец.Знакомый - мы вместе снимали комнату. Бухгалтер. Он знал, что утром конец и решил прихватить с собой какого-нибудь ребенка. А мать догнала. Как она кричала, эта женщина! Она пыталась у немца вырвать своего ребенка. Она не понимала, что немец хочет его спасти... Её крик до сего дня стоит у меня в ушах.
Мостович замолкает и автор не вмешивается: мы не узнаем, тот это был бухгалтер или не тот, и чем кончилось - вывез он ребенка или плюнул и отдал... Матери, желающей СПАСТИ своё дитя от фашиста... 
Спасение, что ты есть?..

Несколько слов о том, что за кадром.

Автор: Дариуш Яблонский. Выпускник режиссерского факультета киношколы в Лодзи. После войны он родился и прожил в улочках гетто 10 лет, ничего не зная о гетто. Работал вторым режиссером у Кшиштофа Кислевского на десятисерийном телефильме "Декалог", снискавшем мировую славу. Дебютировал в 1986 первым независмым в истории Польши фильмом "Визит старой дамы". В 1990 основал свою кинокомпанию, а с 1994 - вице-президент Ассоциации независимого кино Польши. Слайды Геневейна увидел в Музее. Узнал улицу, на которой жил...Сказал себе, что это тема, которую режиссер может искать всю жизнь. "Меня не интересовали картинки Геневейна с точки зрения того, что они изображают. Гораздо больше меня интересовало то, что они пытаются скрыть. Я хотел своей камерой разрушить пасторальные сцены и поместить зрителя вовнутрь гетто" - сказал он в интервью в Амстердаме при вручении ему высшей награды МКФ. Сегодня он глава киносоюза Польши.

Герои:

- Валтер Геневейн пережил войну, вернулся в родную Австрию, откуда был призван на службу. В Зальцбург. Где продолжал работать на том же поприще ведения бухгалтерского учета. Дожил до глубокой старости, как уважаемый гражданин Австрии. Никогда ни одним словом не обмолвившись о слайдах или о своей административной должности в гетто. После его смерти его подруга, будучи в финансовой нужде, продала несколько слайдов арт-диллеру... тот, оценив их по достоинству, обратился в Еврейские организации с целью продать подороже... Так сложилась коллекция.
Как показывает опыт, Булгаковский Дьявол был прав: не только рукописи не горят, но и горючая фотопленка - тоже. Всё, что хранит СЛЕД человека - сохранно. Когда сам человек - сгорел.
На суде в 1947 году Геневейн отрицал сам факт того, что входил на территорию гетто: не-евреям это действительно было приказом запрещено...
Жаль, что нельзя привлечь его "по вновь открывшися обстоятельствам".

- Арнольд Мостович. Врач. Учился в Париже. Вернулся с дипломом в Польшу в августе 1939-го. Всю войну проработал в гетто. Первым был послан врачом в цыганское гетто, размещенное на территории еврейского в одном из домов. После войны болел, оставил работу врача. Стал писать. Был журналистом, редактором журнала. В кадре ему 86 лет. С августа 1944 года НИ РАЗУ не перешагнул границы гетто. В ночь перед съемкой интервью дал согласие впервые за 55 лет пройтись по тем же плиточкам того же тротуара. Пока не возник в ушах крик женщины... Вскоре после съемок умер.

Несколько цифр.

Гетто в Лодзи основано в декабре 1939-го. 30 апреля установлены границы гетто и забор.156 000 обитателей внутри. Позже прибыли 20 000 евреев из Германии, Богемии, Австрии и 18 000 из городов Польши, прилегающих к Лодзи. Уничтожено гетто в августе 1944. Одно из последних на оккупированной территории. К моменту ликвидации в гетто находилось 70 000 евреев. Остальные умерли от голода, туберкулеза (43 000 человек), уничтожены за пределами гетто и сожжены. (По бухгалтерским отчетам Геневейна видно, что расходы на уничтожение евреев сведены ук минимуму за счет сокращения расходов на транспортировку поездами). Около 70 000 отправлено в Освенцим после "медицинского" отбора. Уже там люди подлежали немедленному уничтожению в газовых камерах и печах.15 000 выжили в Освенциме и других концентрационных лагерях - самое большое число уцелевших по сравнению с другими гетто Польши и других стран.

...Последний снимок Геневейна сделан через стекло окошка газовой камеры. Сверху. Хорошо видны фигуры обнаженных истощенных людей, одинаково обнимающих себя за плечи:зябко... Ясно просматриваются тонкие белесые струи ГАЗА из головок душа под потолком "душевой"... Слайд рыжеватый, монохромный. Заботливо вставлен педантичным фотографом в картонную рамочку. Пронумерован. Рукой Геневейна надпись "Еврейская баня"...

Здесь кончается всё: мой рассказ о фильме, сам фильм, слайды. Потому что в далеком "ТАМ" в этот момент кончается чья-то ЖИЗНЬ. Может, не чья-то, а просто моя.

Источник: ФБ автора