Экстремизм, ксенофобия и политтехнологии: как это делается

Вячеслав Лихачев

Антисемитизм реальный и мнимый
Политический кризис, вызванный противостоянием власти, опирающейся на насилие и репрессивный аппарат, и активной части общества, вышедшей на улицы, к концу января достиг своего апогея. Сегодня столкновения, произошедшие 1 декабря на Банковой, вспоминаются почти как развлекательная прогулка.
Несмотря на глобальный характер происходящих событий и процессов, в которые вовлечены сотни тысяч людей, интересующая нас «еврейская тема» не теряется на фоне более важных и актуальных для страны и общества.Тема «евреи и Евромайдан» усиленно муссируется отнюдь не только в еврейских СМИ. Она стала довольно заметной в силу причин, которые я рассмотрю чуть ниже. Но прежде мне кажется важным дать правильное место этой теме в широком контексте.
На улицы вышли сотни тысяч человек. Сотни, возможно, даже тысячи из них – национал-радикалы, но они составляют не больше 1% протестующих и отнюдь не они определяют общий профиль протестного движения. География выступлений простирается от западных регионов до Харькова, Днепропетровска, Запорожья и Одессы. Тем не менее, власть пытается сыграть на привычных нотах и вогнать противостояние в очевидно не соответствующий действительности шаблон «национал-экстремисты против стабильности». Еще к маю прошлого года власть сформировала нехитрую политтехнологическую парадигму информационного освещения противостояния с оппозиционными силами. Последние изображаются фашистами и «бандеровцами», дебоширами и путчистами. Для мобилизации сторонников власть – не очень убедительно, правда, но есть в обществе определенный сегмент, в котором это работает – апеллирует к советской и постсоветской российской символике, связанной с «Победой над фашизмом». Отсюда эти георгиевские ленточки, которые повязывают переквалифицировавшиеся из полу-бандитов, полу-спортсменов в «дружинников» добровольные помощники «Беркута» с дубинками и травматическими пистолетами. Ну, а раз враги – фашисты и «бандеровцы», значит, по стереотипу советской пропаганды, они должны быть антисемитами. Тем более, что если антисемитизм оппозиции можно будет убедительно представить мировой общественности, то, возможна, она не будет слишком критиковать украинскую власть за применение силы против протестующих – ну а как с ними еще, с фашистами-то?
Проблема только в том, что ни формальная политическая оппозиция, ни широкое протестное общественное движение ни дают никаких реальных оснований для обвинений в антисемитизме. Наоборот. На сцене Майдане молится раввин, председатель Ассоциации еврейских общин и организаций (Ваада) Украины Иосиф Зисельс обращается к протестующим с речами, выступает клезмерский ансамбль, исполняющий песни на идиш. Все это не только не вызывает какой-либо негативной реакции собравшихся, но наоборот – поддержку и живой интерес, в том числе со стороны националистов. В свободное от защиты баррикад время протестующие с удовольствием слушают целые лекции об историко-культурном наследии Украины, и спрос на такие занятия довольно большой. Наконец, перед украинским посольством в Тель-Авиве прошло уже несколько акций, в ходе которых израильтяне выражали свою солидарность с украинским народом, протестовали против полицейского террора и скорбели о погибших. Эти акции имели широкий резонанс в Украине и, опять-таки, вызывали только одобрение среди участников кампании гражданских протестов.
Единственный раз антисемитское выступление прозвучало со сцены в первые дни (точнее даже – ночи) Евромайдана из уст расистской поэтессы Дианы Камлюк, когда к микрофону пускали всех желающих. Ну, при желании можно вспомнить еще эпизод с «жидом» в специфическом специфического контексте рождественского Вертепа, который, впрочем, только при большом желании можно трактовать как антисемитский. И это – на тысячи, если уже не десятки тысяч выступлений. Конечно, можно бесконечно цитировать выступление Камлюк, и кому-то этого будет достаточно, но для людей, обладающих сколько-нибудь критическим мышлением, это уже выглядит неубедительно.
Кроме того, после очередного витка обострения конфликта, начавшегося на ул.Грушевского 19 января, особенно после того, как 22 января стало достоверно известно, что среди участников протеста есть погибшие, а счет раненых и травмированных пошел на тысячи, уже нелепо вспоминать, кто что сказал с трибуны в ноябре – декабре. В качестве пропагандистского объяснения убийств, похищений и пыток по отношению к активистам Евромайдана Диана Камлюк с ее стихами уже смотрелась совсем неубедительно.
Впрочем, уже за несколько дней до начала столкновений было понятно, что ситуация разворачивается в сторону эскалации. 16 января Верховной радой был одобрен пакет репрессивных законов, которые, что не скрывалось, принимались исключительно для выведения протестов за легальное поле. При этом упор – на законодательном уровне – в пропагандистских целях делался именно на «антифашистский» характер законов, призванных якобы ужесточить наказание за преступления на почве расовой и национальной ненависти и неофашизм.
То, что инициаторы принятия законов руководствовались не юридической, а пропагандистской логикой, в частности, можно утверждать однозначно, поскольку ровно 16 января стартовал новый этап (первая стадия прошла весной прошлого года) системной и масштабной ориентированной, в первую очередь, на Запад медиа-кампании по дискредитации протестного движения с помощью формирования его фашистского образа. Я могу вполне уверенно говорить именно о целенаправленной политтехнологической кампании. Дело в том, что посредники, не очень ориентирующиеся в моих политических симпатиях, но знающие меня как авторитетного специалиста по ультра-правым и ксенофобии, предлагали мне в ней участвовать. Особую роль в этой кампании должны были играть обвинения в антисемитизме.
Какой был в этом смысл, если за два (неполных, на тот момент) месяца протестов, несмотря на панические высказывания, раздающиеся со стороны некоторых представителей еврейской общины с первых дней Евромайдана, никаких антисемитских действий противники власти не допускали?
Если бы предмет обсуждения не был столь серьезен, можно было бы вспомнить известную цитату из советской комедии: «У вас несчастные случаи на стройке были? Значит, будут».

Игры закончились – кровь пролилась
Первый инцидент произошел вечером 11 января, сразу после исхода шаббата (т.е., после захода солнца в субботу). После вечерней субботней молитвы с двух сторон от синагоги камеры наружного наблюдения зафиксировали две пары чего-то ждущих молодых людей. К сожалению, разглядеть их лица невозможно – их скрывали высоко поднятые шарфы или марлевые медицинские маски и низко опущенные капюшоны. За исключением этой особенности, ничто в их гардеробе не свидетельствовало об их идеологических пристрастиях или организационной принадлежности – обычная полуспортивная, полу-повседневная демисезонная молодежная одежда.
Около шести часов вечера на улицу из синагоги вышел Гилель Верхтаймер, 26-летний израильтянин, преподающий иврит и еврейскую традицию. Преподаватель обладал всеми внешними отличительными атрибутами ортодоксального еврея. Молодые люди, соединившись в одну группу, пошли за Гилелем Вертхаймером, и следовали на некотором расстоянии за ним до его дома на ул.Юрковской. Приблизительно в 18.10, когда он зашел в подъезд, они бросились следом и уже внутри напали. На крики выглянула соседка преподавателя. Нападавшие прекратили избиение и убежали. К счастью, нанести серьезные травмы они не успели.
Пострадавший обратился с заявлением в милицию. Уголовное производство было открыто с предварительной квалификацией по ч.1 ст. 125 Уголовного кодекса Украины («умышленное легкое телесное повреждение»).
Широкого резонанса инцидент не получил. Были отдельные публикации в зарубежных еврейских интернет-сайтах, но украинские СМИ о происшествии не узнали.
Чуть меньше, чем через неделю, 17 января, произошел более серьезный инцидент.
Приблизительно в четверть двенадцатого ночи, после встречи субботы (наступающей, по еврейской традиции, в пятницу вечером) и уже после того, как практически все уже разошлись, из синагоги вышел 33-летний припозднившийся прихожанин, учащийся в иешиве (религиозном учебном заведении) гражданин России Дов-Бер Гликман. Он повернул из здания налево и пошел по Щекавицкой улице в сторону Волошской улицы. Однако метров за 50 до пересечения улиц он увидел, что на углу стоят три молодых человека, показавшихся ему подозрительными. Они были обуты в высокие ботинки-берцы, лица не были видны из-за капюшонов. В общине все, разумеется, знали об инциденте, произошедшем неделей раньше с преподавателем, и были настороже. Не доходя до пересечения улиц, Дов-Бер Гликман свернул в подворотню, и, пройдя через двор, вышел на Волошскую чуть дальше ее пересечения с Щекавицкой. Но поджидавшие подходящую жертву преступники видели его маневр, и быстро пошли за ним. Услышав, что преследователи перешли на бег, студент свернул на Введенскую улицу, но через несколько метров его догнали. Один из преследователей вышел на проезжую часть, наблюдая с перекрестка Волошской и Введенской за ситуацией на улице, а двое молча набросились на жертву. Били руками и ногами, причем, по всей видимости, в носки ботинок были каким-то образом вделаны лезвия, оставлявшие глубокие порезы (это звучит очень странно, и большинство СМИ, описывая произошедшее, говорят о применении нападавшими ножей, но тем не менее именно так, по словам потерпевшего, и обстояло дело). Нападение произошло возле фасада жилого дома, пострадавшему удалось устоять на ногах. На крики студента на балкон дома выскочили люди, кто-то из жильцов дома закричал в окно. Тогда нападавшие прекратили избиение, подбежали к оставшемуся «на стреме» подельнику, и втроем они сели в машину, стоявшую на перекрестке с зажженными фарами.
Почувствовав, что ранен, Дов-Бер Гликман сумел дойти обратно до синагоги, где попросил охранника вызвать скорую. На полу в помещении миквы (бассейна для ритуальных омовений) остались обильные следы крови. Первая помощь пострадавшему была оказана на месте оперативно приехавшими медиками. После этого Гликман был доставлен в больницу, где медики зашили три колото-резанные раны на бедрах.
Характерно, что ни на углу Щекавицкой и Волошской, ни на пересечении Волошской и Введенской нет камер наружного наблюдения. И ожидали потенциальную жертву преступники явно сознательно в отдалении от здания синагоги, оснащенного камерами – возможно, ими были учтены ошибки, допущенные при первом нападении.
Информации об открытии уголовного производства пока нет.
После ночного нападения, в субботу ученики иешивы организовали нечто вроде патруля, контролируя окружающие синагогу улицы, встречая и провожая приходящих на молитву верующих. После дневной молитвы, они обратили внимание на подозрительного молодого человека, который, по словам одного из прихожан, следовал за ним. Юноша лет 19-ти, по словам студентов, был похож на скинхеда – коротко стриженный, в высоких шнурованных ботинках и короткой куртке. Трое активистов самодеятельного «патруля» задержали молодого человека. Сопротивления тот не оказывал, вел себя достаточно, по словами учащихся иешивы, уверенно и даже нагло. У него был обнаружен блокнот, в который он зарисовывал подробный план прилегающих к зданию синагоги кварталов, с какими-то стрелочками. По версии активистов, молодой человек был разведчиком, «скаутом» на сленге молодежных субкультур, отмечавшим в блокноте маршруты следования прихожан от синагоги до дома.
«Патруль» сдал задержанного милиционерам, с которыми тот тоже держался довольно вызывающе. После установления личности, задержанный был отпущен из отделения милиции.
Сразу после этих случаев Евромайдан официально предложил киевским синагогам охрану. Протестующие прекрасно понимали, на кого «повесит» эти преступления машина государственной пропаганды. И, конечно, не ошиблись.

Засланные казачки
Банды неонацистов, целенаправленно выслеживающих евреев и атакующих их с холодным оружием – это вам не сумасшедшая поэтесса, это вполне реальная угроза еврейской общине, существенная (как информационный повод) даже на фоне нчавшихся уличных боев.
Еще раз обратим внимание на хронологию – первое нападение происходит до принятия законов и не вызывает значительного резонанса (на который, возможно, рассчитывали гипотетические заказчики провокации – но община принимает решение не поднимать шум). 16 января принимаются якобы «антифашистские» репрессивные законы, и стартует информационно-пропагандистская кампания. Чуть раньше было решение суда о запрете на все массовые акции в центре Киева аж до 8 марта. Евромайдан в эти дни готовился к разгону – вот именно тогда-то даже национал-радикалам из числа протестующих было совершенно не до евреев. Однако, именно в этом контексте через два дня происходит еще одно нападение – более жестокое, и уже получающее широкое освещение в СМИ.
Я – исследователь. Я не склонен к конспирологии и не ищу за каждым общественным процессом закулисных манипуляторов. В отличие от политтехнологов и провокаторов, я не привык разбрасываться обвинениями, и не имея достаточно подтвержденных фактов, не могу точно сказать, кто стоит за антисемитскими нападениями последних двух недель в Киеве. Однако, есть некоторая совокупность косвенных данных – начиная от полной синхронизации нападений, принятия репрессивных законов и старта нового витка политтехнологической кампании, и заканчивая тем, что сейчас есть достаточно фактов привлечения властью активистов неонацистских группировок (из Харькова и Донецкой области) для физических нападений на активистов протестного движения. Анализируя эти данные, я склоняюсь к версии о провокации, организованной властью.
Буквально сразу же, без всяких на то оснований, но довольно безапелляционно во многих СМИ нападения однозначно стали связываться с кампанией гражданских протестов (как будто протестующие, сплошь фашисты и антисемиты, два месяца специально ждали принятия законов, чтобы начать нападать на евреев – именно тогда, когда Майдан укреплялся, ожидая со дня на день штурма). К сожалению, к этой кампании подключились и некоторые еврейские организации, как существующие, так и выдуманные политтехнологами специально для этих целей. В силу целевого финансирования информационного обеспечения панических криков этих «пустышек», их голос хорошо слышен в Израиле, США, Европе.
На одном примере я остановлюсь подробнее – потому что его анализ показывает механизм работы пропагандистской кампании, а так же то, как легко СМИ, отчасти в силу ложных, но глубоко укоренённых стереотипов, отчасти – с силу отсутствия критического анализа и проверки информации, «подбрасываемой» в рамках целенаправленных дезинформационных пропагандистских кампаний, «клюют» на совершенно нелепые «пустышки».
Сразу после сообщений о нападениях в Киеве, в Интернете распространились панические призывы к «мобилизации», написанные от имени появившейся ниоткуда «Еврейской боевой организации». Тексты «боевиков» отдавали несколько болезненным бредом: «наши подразделения должны запасаться медикаментами, продуктами питания, вещами первой необходимости и обустраивать убежища на случай полной дестабилизации обстановки». Дальше – больше: «боевая организация», апеллируя к никому не известным случаям «убийства целой семьи евреев на почве национальной ненависти», разразилась паническим призывом к Израилю, требуя организовать эвакуацию еврейской общины Украины. Это заявление цитировали все еврейские СМИ, в том числе израильские, и не только еврейские – «Комсомольская правда» отправила специального корреспондента в Киеве, чтобы выяснить, действительно ли украинские евреи боятся выходить на улицу из страха перед «бандеровцами» (это ж какая находка для российской пропаганды!).
Кажется, я оказался первым, кому пришло в голову выяснить, кто эти «еврейские боевики» и откуда они взялись. Довольно просто выяснилось, человек, подписывающийся «Меир Ландау», и распространяющий от имени Штаба несуществующей «Еврейской боевой организации» панические призывы к помощи украинскому еврейству перед лицом погромщиков-«бандеровцов», тождественен активисту пророссийского казачества Николай Целицкий, проживающий в поселке городского типа Малиновка Чугуевского района Харьковской области. Вся творческая биография этого не обделенного воображением человека была связана с русскими националистическими организациями, включая неонацистские. Он же, в качестве «полковника казачьих войск» под именем Николай Ганжа, всего пару лет назад именовал себя «Начальником Генерального штаба Русского объединенного национального альянса (РОНА)». Эта милая организация провозгласила себя (в документе с его подписью) «единственным преемником Русской Национал-Социалистической партии и Русской Освободительной Народной Армии, Вооружённых Сил Комитета Освобождения Народов России». Что это за партия, спросит удивленный читатель, что это за армия? Цитируем дальше: «РОНА ведёт свою историю со времени Тамбовского Крестьянского Восстания 1920-21 годов, возглавляемого офицерами Добровольческой Армии Константином Воскобойником и Антоновым. В ходе восстания, несмотря на его поражение, была основана Русская Национал-Социалистическая партия, которая заложила основы будущего Русского Освободительного Движения 1941-1945 годов. В июне 1941 года группен-фюрер СС Бронислав Каминский и Председатель РНСП Константин Воскобойник основали первые отряды добровольцев для борьбы с большевиками, за будущую Новую, Свободную Россию. С помощью этих отрядов была основана «локотская» республика, как первое русское государство после исхода Русской Армии из Крыма. Именно тогда были возрождена Русская Армия, под названием Русской Освободительной Народной Армии (РОНА), в последствии включённая вместе с Русской Освободительной Армией, появившейся в 1943 году и казачьими частями Вермахта и СС в состав Вооружённых Сил Комитета Освобождения Народов России». Возобновленную РОНА учредили Международный благотворительный фонд имени генерала А.П.Кутепова – руководством которого так гордится Ганжа/Целицкий/Ландау, и Братство во имя Священномученика митрополита Владимира Киевского и Галицкого, харьковское региональное отделение которого возглавляет наш герой.
Под своим собственным именем Николай Ганжа придумывает организации, преемственность которых он с гордостью возводит к «частями Вермахта и СС». А под псевдонимом «Меир Ландау», придумывая организацию, преемственность которой якобы восходит к польской Еврейской боевой организации, он клеймит бандеровцев, обвиняя их в коллаборационизме, и воспевает подвиги «Беркута».

Вместо заключения: «Сообщество здоровых людей»
Все это было бы смешно, если б заявления этого человека не воспроизводились бы на полном серьезе как характеризирующие ситуацию с антисемитизмом в Украине.
Проблема, однако, в том, что в информационной кампании по дискредитации протестного движения, разворачивающейся под «антифашисткими» лозунгами, используется не только бред сумасшедших провокаторов.
Сегодня, 3 февраля, в Киеве, в здании Верховной Рады прошел Круглый стол «Демократический процесс и угроза радикализма в Украине». Для участия в нем съехались видные антифашисты постсоветского пространства вроде руководителей кремлевского политтехнологического проекта «Мир без нацизма» Валерий Энгель и Борис Шпигель, а также руководители еврейских организаций из Европы. Вполне очевидно, кто для этих деятелей воплощает «угрозу радикализма», а кто проводит в жизнь (милицейской дубинкой и резиновыми пулями) «демократические процессы», тем более, что буквально накануне В.Энгель выступил в российской Думе с инициативой уголовного наказания за «реабилитацию фашизма» не только в России, но и за ее пределами. Для придания мероприятию веса к участию в нем были приглашены два бывших президента страны – Леонид Кравчук и Виктор Ющенко. И, демонстрируя, на каком уровне разрабатывается и реализуется «антифашистская» пропагандистская кампания, с участниками Круглого стола встретился и пока еще действующий президент страны Виктор Янукович. Разумеется, он сказал решительное «нет» «экстремизму, радикализму и разжиганию вражды в обществе». Организаторы мероприятия удостоились высокой, хотя и несколько косноязычно высказанной, оценки человека, формально выполняющего функции гаранта Конституции: «Огромная благодарность, что вы объединились в эту организацию и проводите огромную работу, которая, я уверен, объединяет людей в сообщество здоровых людей, лишенное нацизма, расизма, ксенофобии». И которая, добавлю уже от себя, уверен, так способствует разворачивающейся на наших глазах пропагандистской кампании Банковой.