Зеэв Ханин: Опыт оценки ситуации в преддверии визита премьер-министра Израиля в США

В. (Зеэв) Ханин

Институт Ближнего Востока

Очередной визит в США премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху в израильских, американских и мировых СМИ уже назвали «началом новой эры в отношениях двух стран». Действительно, израильский премьер, по всем признакам, встретит в Вашингтоне, как пишут те же СМИ, «наиболее благоприятный политический климат чем Израиль там когда-либо имел». А на запланированную на 15 февраля встречу Б. Нетаньяху с новым американским президентом Д. Трампом обе стороны, судя по высказываниям приближенных обоих лидеров, возлагают немалые надежды. Известно, что отношения между администрацией США и политическим руководством Израиля в предыдущие восемь лет подверглись непростым испытаниям. Но уже продекларированной целью восстановления прежнего доверительного характера этих отношений – чему, как ожидается, будут способствовать настрой президента США (который уже заявил, что с его приходом в Овальный кабинет, ситуация в этом смысле уже радикально изменилась) и теплые личные отношения двух лидеров, повестка дня также исчерпана не будет.

Концептуальный «ребрендинг»

Главным предполагаемым сюжетом их встречи будет выработка рамочных пониманий новой концепции региональной безопасности и роли Вашингтона в ее реализации. А также места Израиля, открывающего список «союзников США вне НАТО», в разрабатываемых Белым домом и Госдепом США схемах разрешения наиболее острых международных конфликтов, включая ближневосточную доктрину новой администрации.

На первый взгляд, многие шаги команды Д.Трампа в этих и других аспектах внешней политики (как и в ряде других сфер) напоминают аналогичные действия республиканской администрации Дж. Буша-младшего в начале его первой каденции в 2000-2004 годах. Тогда эти шаги были иронично названы обозревателями «доктрина АВС» — Anything, but Clinton («все что угодно, только не как у Клинтона»). В какой-то мере это действительно так, однако, нельзя не заметить, что денонсация политического наследия администрации Барака Обамы сопровождается пакетом активных действий, диктуемых не только оценкой оперативной ситуации, отличной от видения прежнего руководства США, но и принципиальной иным политическим мировоззрением Дональда Тампа и его ближайшего окружения.

Основу ближневосточной доктрины администрации Б. Обамы составляла идея «прагматической переоценки» американских приоритетов в регионе, в рамках которых Израиль из ближайшего союзника, отношения США с которым строятся на системе общих ценностей и долгосрочных стратегических обязательств, превращался в важную, но одну из многих фигур на доске оперативных американских интересов. А эти интересы, по мнению создателей этой схемы, тогда требовали от Вашингтона демонстративно дистанцироваться от еврейского государства, как условия осуществления продвигаемой тогдашним хозяином Белого дома идеи «перезагрузки» отношений США с арабо-мусульманским миром. Включая такие ее элементы, как предоставление статуса легитимных партнеров «Братьям-мусульманам» и иным фракциям «умеренных исламистов» и готовность пойти навстречу ядерным амбициям Ирана.

В свете этой комбинации от Израиля ожидалась не только согласие, в обмен на внешние гарантии безопасности, на вхождение Ирана, лидеры которого, патроны и спонсоры действующих против Израиля террористических группировок, неоднократно заявляли о своем стремлении «стереть еврейское государство с политической карты мира», в ядерный клуб, но и готовность пойти на кардинальные политические уступки арабам, в том числе и на палестинском направлении, в качестве необходимого условия для начала диалога США с Сирией и Ираном и поддержки прозападными арабскими режимами американских планов стабилизации в регионе. Что, в свою очередь позволило бы Б. Обаме выполнить свое главное внешнеполитическое предвыборное обещание — вывести американские войска из Ирака, без того чтобы не оставить там хаос и вакуум, который немедленно начнет заполняться международными террористическими сетями и режимами-спонсорами террора.

В свете радикальных подвижек, проходящих в регионе – «арабская весна», легитимация исламистских режимов, распад светских государств, сирийский кризис и превращение лидера шиитского «джихадизма» – Ирана в потенциальную военно-ядерную державу, релевантность подобной схемы вскоре оказалась под большим вопросом. В силу чего прежняя администрация США были вынуждены постепенно отказаться от большинства ключевых элементов своей ближневосточной доктрины, прямыми или косвенными последствиями которой, по мнению многих, и стали события «арабской весны».

Однако требования США к Израилю, которые израильские лидеры считали, мягко говоря, слабо совместимыми с интересами национальной безопасности своего государства, оставались неизменными – хотя и уровень давления американской администрации на правительство Б. Нетаньяху к середине первого президентского срока Б. Обамы заметно снизился. Но это давление вновь стало расти на протяжении его второй его каденции, достигнув своеобразного пика в последние недели пребывания в Белом доме. То есть, в период, когда избранным президентом уже был Д. Трамп, негативное отношение которого к внешнеполитической стратегии предшественника вообще, и к линии, избранной им по отношению к Израилю, в частности, было заявлено вполне определенно.

Притом, что внешнеполитическая стратегия Белого дома и Госдепа США в целом, и конкретно в отношении Ближнего Востока официально еще не опубликована, представления о ее контурах дают акценты, расставленные Д. Трампом в его иннаугурационной речи и назначения, которые он успел сделать в своей администрации. И особенно – соответствующие разделы программы Республиканской партии, на платформе которой он был избран, и которой (как и своим предвыборным обещаниям), по всем признакам, намерен следовать новый президент США.

В общем приближении, пока налицо тенденция, существенным элементом которой, как можно предположить, является попытка вернуться к устоявшейся в последние десятилетия модели американо-израильских отношений, базирующейся на двух основных постулатах. Согласно первому, Израиль, разделяющий с США систему коллективных политических и идеологических ценностей, является надежным, стабильным и предсказуемым союзником Вашингтона на Ближнем Востоке, сотрудничество с которым приносит США ощутимые стратегические и экономические выгоды. Во-вторых, Израиль, который в глазах структурообразующего протестантского (и не только) ядра американского общества, как англо-саксонского, так и во многом афроамериканского происхождения, символизирует реализацию идей пророков Ветхого Завета, является фундаментальным элементом ценностной системы этих сообществ. Это обстоятельство, в сочетании с первым фактором является достаточной причиной примириться со многими возможными издержками поддержки и стратегического партнерства с Израилем для экономических и политических интересов и имиджа США в мусульманском мире.

Во всяком случае, именно такой взгляд на вещи присущ основной массе избирателей Д. Трампа, представляющих то самое «рациональное ядро американского общества», к которому были направлены посылы его команды. Во всяком случае, ее члены не упускают возможность заверить избирателей в том, что вопреки «прагматическому» видению команды Б. Обамы, новая администрация не готова в угоду сиюминутным выгодам, идти навстречу ожиданиям врагов Америки в ущерб жизненным интересам ее друзей и союзников.

Порядок приоритетов

Если это так, то шанс на достижение взаимопонимания между президентом США и премьер-министром Израиля чрезвычайно высок, и при всех разногласиях, которые могут возникнуть в тех или иных частных случаях, будет легче, что исходная точка рассуждений обоих лидеров практически идентична. И тот, и другой полагают важным начать с серьезной ревизии достижений (или отсутствия таковых) предыдущей администрации на трех основных фронтах – иранском направлении, в отношении сирийского конфликта и на израильско-палестинском треке.

В первом, приоритетном для большинства членов военно-политического кабинета Израиля пункте, общая стратегическая позиция израильского руководства и Белого дома практически совпадает: договоренность великих держав с Тегераном по поводу иранской ядерной программы изначально плоха и в будущем будет вряд ли отвечать возложенным на нее ожиданиям.

Как нам уже приходилось отмечать, израильские и зарубежные аналитики прогнозировали три возможных варианта поведения Тегерана по итогам этого соглашения. Первый состоял в надежде на то, что иранцы по той или иной причине, сочтут стратегически непродуктивным для себя приобретать статус страны, имеющей ядерное оружие, и потому и жестко и добросовестно будут соблюдать условия соглашения. Что, понятно, устроило бы всех, включая США и Израиль – если бы шансы на то, что события пойдут именно по этому пути, не были бы минимальными. Существенно больше шансов, по мнению аналитиков, было на то, что иранцы, напротив, максимизируют усилия по наращиванию технологического потенциала и ресурсов, что позволит им быстро подойти к грани, когда получение ядерного оружия будет вопросом почти мгновенно реализуемого политического решения. Такой сценарий комментаторы готовы также считать неплохим вариантом, ибо, если Иран решится на такие действия, их противоречие взятым на себя страной обязательствам будет очевидным, а возвращение пакета дипломатических, политических и экономических санкций в полном объеме или даже возвращения на стол силовой опции, практически неизбежным.

Но наиболее вероятным считался третий сценарий: Тегеран, в противоречии с духом этого соглашения, формально не меняя его буквы, шаг за шагом выхолащивает суть этих соглашений, де-факто становясь страной, которая находится на пороге получения ядерного оружия, что, по израильским и американским оценкам, реально и происходит. Имеющаяся информация вполне определенно говорит о том, что Иран продолжает наращивать число и мощность центрифуг по обогащению урана и разрабатывает средства доставки ядерных боеприпасов.

Потому дискуссия между Б. Нетаньяху и Д. Трампом в этом вопросе будет касаться не стратегии, а скорее тактики: в то время, как израильский премьер желал бы если не формального выхода, то фактического дезавуирования участия США в соглашении группы «5+1» с Ираном, Вашингтон, скорее всего, предпочтет жестко требовать от Тегерана соблюдения и духа, и буквы договоренностей, под угрозой немедленного возвращения санкций, тем самым пресекая третий, наиболее проблематичный сценарий. Вероятно, именно эту линию поведения представители администрации США имели в виду, говоря о том, что «взяли Иран на заметку». Что касается конкретных шагов, то уже 1 февраля с. г. депутат от Республиканской партии США Алси Хастингс внес в Конгресс проект резолюции, которая ставит под сомнение искренность утверждений Ирана об отсутствии у него стремления получить ядерное оружие. И если попытки ИРИ стать членом «ядерного клуба» перейдут «красную черту», это дает президенту США право остановить этот процесс путем применения военной силы. А днем ранее американцы инициировали экстренное заседание Совбеза ООН по поводу запуска иранской баллистической ракеты, давая понять Ирану, что вопреки утверждениям его лидеров, разработка средств возможной доставки ядерных боеголовок является нарушением соглашения Тегерана с великими державами. Надо полагать, что в продуктивности именно такой реактивной схемы, по крайней мере, на этом этапе команда Д. Трампа постараются убедить членов израильской делегации.

Иранское измерение будет присутствовать и во второй теме консультаций Б. Нетаньяху и Д. Трампа – сирийской. Израиль хотел бы получить четкие гарантии в отношении пункта, который был зафиксирован в рамках «треугольника двухсторонних пониманий» Израиля, США и России, который три страны пытались выстроить еще в период пребывания в Вашингтоне прежней администрации. А именно, в том, что «новый иранский фронт» против Израиля со стороны сирийской части Голанских высот открыт не будет.

Эта тема становится актуальной в свете того, что попытка трех из действующих в Сирии игроков – России, Ирана и Турции – разделить эту страну на сферы влияния не отвергается в Вашингтоне с порога, хотя и не вызывает там особого энтузиазма. Израиль, который, по словам министра обороны Авигдора Либермана, «заинтересован в стабильности в Сирии, которой не будет, пока Асад, тотально зависимый от Ирана, сохраняет власть», не уверен, что и Россия в такой ситуации в состоянии гарантировать спокойствие в районах, примыкающих к израильским границам. Как бы то ни было, без участия США любые предложенные в Астане, где и обсуждалась эта тема, схемы разрешения кризиса останутся под вопросом. В этом смысле Израиль бы вполне устроила высказанная неделю назад Д.Трампом идея «рационализации» отношения США с Россией, если в ее рамках Белый дом мог бы предложить Кремлю сотрудничество в Сирии и иных релевантных вопросах в обмен на отказ Москвы от действующего там ее альянса с Тегераном и «Хизбаллой».

И наконец, палестинский трек. Если команда Д.Трампа будет следовать позиции, сформулированной на платформе Республиканской партии накануне выборов, которая отказалась считать Израиль оккупантом территории за «Зеленой чертой», то дает правительству Израиля беспрецедентную свободу для маневра. Притом, что ультимативная позиция новой администрации по этому вопросу также еще не сформирована, по высказываниям ее представителей можно судить, что США не препятствовали бы урегулированию по модели «два государства для двух народов», но отнюдь не считают, что у палестинцев есть имманентное право требовать от Израиля подобного соглашения на своих условиях. И даже, по некоторым признакам, были бы готовы делегировать реализацию этого процесса Иерусалиму.

В этой связи представители правого фланга правящей в Израиле коалиции уже потребовали от отбывающего в Вашингтон премьер-министра проинформировать Д. Трампа о готовности Израиля полностью снять идею создания палестинского государства с повестки дня. Именно такое напутствие Б. Нетаньяху, в частности, дал входящий в военно-политический кабинет правительства страны, лидер партии «Еврейский дом», Нафтали Беннет, которого, по сообщению радиостанции «Решет Бет», поддержал другой член кабинета – министр экологии от Ликуда Зеэв Элькин. Иное имеющееся в кабинете мнение представили упомянутый министр обороны Авигдор Либерман, министр транспорта и разведки Исраэль Кац и некоторые другие. Соглашаясь с тем, что идея палестинского государства в том виде, как она была зафиксирована в соглашениях Осло, себя исчерпала, эти политики полагают все же важным не ставить Д. Трампа перед фактом, а согласовать с его администрацией ключевые шаги в этом направлении, с учетом их долгосрочного регионального влияния, и на этом этапе добиваться американской поддержки устраивающих Иерусалим моделей развития израильского присутствия в Иудее и Самарии (Западный берег по арабской терминологии), как части схемы закрепления «защищаемых границ» еврейского государства.