Зеев Ханин. Благословение вместо проклятия: арабский бойкот Израиля и его последствия

На прошлый 2017 и нынешний 2018 год пришлось целое созвездие памятных дат, так или иначе связанных с еврейским государством. Дат, которые отнюдь не остались без общественного внимания в самых разных смыслах этого выражения. Среди них – полувековой юбилей впечатляющей победы Израиля над армиями пяти арабских стран в Шестидневной войне 1967 года - победы, решительно изменившей геостратегический расклад сил в восточном Средиземноморье. В августе того же 2017 года отмечалось 120-летие Первого сионистского конгресса. Затем 2 ноября – 100-летие декларации Бальфура о признании Великобританией Палестины (в еврейской исторической традиции – Эрец-Исраэль, то есть "Земля Израиля") местом для "национального дома для еврейского народа". А вслед за ней это признали и другие великие державы и некоторые региональные силы, включая Турцию и "фракцию эмира Фейсала" в панарабском движении.

А 29 ноября ("каф-тет") 2017 года – семидесятилетие судьбоносного голосования в Генассамблее ООН о разделе территории Западной Палестины между евреями и арабами. Это решение, как известно, было признано Сионистским движением и открыло путь к провозглашению государства Израиль. И оно же было решительно отвергнуто лидерами стран ЛАГ и палестинских арабов, инициировавших первую арабо-израильскую войну (в израильской традиции – Война за независимость), в каковой арабы потерпели поражение, а тема создания еще одного арабского государства на территории к западу от реки Иордан была надолго (а возможно, и навсегда) снята с повестки дня.

Указанные даты и юбилеи стали для израильтян, для их друзей и партнеров во всем мире поводом для многих событий – праздничных, экономических и мемориальных. А для врагов еврейского государства, как арабских, так и их левацких, неофашистских, исламистских и прочих антисемитских союзников, поводом для очередных нападок на Израиль и резонансных кампаний по его делегитимации. Показательно, что именно 29 ноября начиная с 1977 года, то есть уже 40 лет, по инициативе арабо-мусульманских, прокоммунистических и "неприсоединившихся" стран в ООН ежегодно проводится масштабный антиизраильский хепенинг – "День солидарности с арабским народом Палестины", к которому приурочиваются дежурные "антисионистские" (в реальности, антисемитские) провокации.

Несложно предположить, что в 2018 году участники этих антисемитских и антисионистских кругов постараются приложить усилия для того, чтобы не менее впечатляюще отметить 70-летний юбилей государства Израиль, который будет праздноваться в апреле.

Бойкот как фактор развития 

Добавим, что на этом фоне почти без внимания оказалась еще одна круглая дата - 80-летие конференции в сирийском городке Блудан, где собравшийся в сентябре 1937 года по призыву главы Верховного мусульманского совета в Палестине и верховного муфтия Иерусалима Хадж Амина аль-Хусейни панарабский саммит отверг выводы комиссии лорда Пиля, предложившей первый, существенно более благоприятный для арабов вариант раздела Палестины, и призвал к "бойкоту еврейских товаров и деятельности". А в 1945 году эта идея стала официальной линией новообразованной тогда Лиги арабских государств (ЛАГ), в структуре которой в 1949 году было создано Бюро по бойкоту Израиля, координировавшее арабские санкции против стран и организаций, поддерживавших экономические отношения с Израилем.

С тех пор попытки мобилизации экономических средств давления стали неотъемлемым элементом "гибридной войны" арабов и их союзников – исламистских, коммунистических и прочих – против еврейского государства. Причем по мере поражения или проигрышей "по очкам" в "конвенциональных" и "доконвенциональных" конфликтах с Израилем (арабо-израильские войны и террористические кампании) акцент антиизраильского "красно-зеленого альянса" на торгово-экономические инструменты борьбы ощутимо возрастал.

Пиком этой деятельности считается "нефтяное эмбарго" экспортирующих углеводородное сырье арабских стран в отношении государств, поддержавших Израиль в Войне Судного дня 1973 года (прежде всего США, и их европейских союзников, а также Японии), с целью оказать политическое давление на мировое сообщество и уменьшить поддержку Израиля западными странами.

Бойкот нанес некоторый ущерб развитию израильской экономики, но в целом арабская блокада не достигла своей цели. Она не смогла остановить рост израильской индустрии, сельского хозяйства, торговли, науки и технологий, гуманитарной сферы и, более того, в известной мере стимулировала экономическое развитие Израиля и укрепление его связи с иностранными рынками. (Как, заметим в скобках, и на развитие энергосберегающих технологий и обновление "основного капитала" в странах Запада.) В свою очередь, инициированный арабо-мусульманским и коммунистическим блоком бойкот отрицательно отразился на экономике арабских государств, лишив их многих выгод торговли с Израилем и со странами свободного мира.

В том числе и благодаря тому, что инициаторы бойкота сами стали объектом ответных санкций. Так, в 1977 году Конгресс США принял закон о запрете американским компаниям поддерживать антиизраильский бойкот или участвовать в нем. В законе говорилось, что бойкот наносит вред "самой идее свободной торговли между нациями". Закон среди прочего преследовал цель – "прекратить губительное влияние иностранных бойкотов на американский образ жизни еврейских членов нашего общества". Вслед за США подобные законы были приняты в Австралии, Великобритании, Канаде и других странах.

Более того, тот факт, что большинство компаний демократических стран продолжали торговать с Израилем, не помешал многим из этих стран расширить объем торговли и с арабскими странами. Что же касается самого Израиля, то по-настоящему тема экономических связей уже на рубеже 70-х - 80-х годов перестала быть функцией его отношений с арабо-исламским миром. В том числе и потому, что ориентированная на развитие продвинутых индустриальных и аграрных моделей израильская экономика и консервативная аграрно-индустриальная и сырьевая экономика большинства арабских и мусульманских стран двигались в разных плоскостях.

Так, после подписания мирного договора с Израилем в 1978 году Египет, который до этого решительно поддерживал антиизраильский бойкот, выступил против него. Но на практике объем торговли между Израилем и Египтом в 1980-х – начале 2000-х годов был невелик из-за нежелания властей Египта, профсоюзных и прочих организаций проводить курс на экономическое и политическое сотрудничество с Израилем. И, напротив, отсутствие дипотношений и формальное состояние конфликта между Израилем и странами Персидского залива не стало непреодолимым препятствием для развития отношений в отдельных экономических областях и сфере безопасности.

Другим примером является Турция, отношения Израиля с которой, начавшись в 1949 году, продолжали укрепляться и в последующие десятилетия, пока на рубеже прошлого и нынешнего веков не приобрели характер стратегического партнерства в военной, политической и экономической сфере. Однако с установлением в 2002 году в Турции исламистского режима Р. Т. Эрдогана, заменой европейского вектора внешней политики Турции на доктрину "неоосманства" и переходом Анкары в лагерь наиболее жестких критиков Израиля, стратегическое партнерство Турции с Израилем было постепенно свернуто.

А 2010 году, после нового шага турецкого руководства, сделавшего заявку на символически значимый в арабо-исламском мире статус главного покровителя палестинских арабов, и его участия в организации резонансной антиизраильской провокации, отношения перешли в состояние открытого конфликта. Но масштабное экономическое сотрудничество двух стран продолжало развиваться, включая двукратный рост взаимного товарооборота с момента начала дипломатического кризиса.

Палестинский фактор

Само по себе влияние конфликтных взаимоотношений Израиля с арабами Западной Палестины/Эрец-Исраэль, которое до недавнего времени считалось едва ли не главным фактором продолжения арабо-израильского конфликта, на готовность арабских и иных стран "третьего мира" поддерживать с ним торгово-экономические отношения остается предметом разногласий. С одной стороны, подписание в сентябре 1993 года "палестино-израильского соглашения о принципах" (т. н. "соглашения в Осло") привело к ослаблению арабского бойкота Израиля. Так, 1 октября 1994 года представители шести арабских государств Персидского залива, к которым вскоре присоединились страны Магриба (Алжир, Тунис и Марокко, а также Мавритания, вскоре установившая с Израилем дипотношения) заявили о своем отказе от режима бойкота еврейского государства.

Верно и то, что в сентябре 2000 года с началом нового витка террористической волны палестинских группировок против Израиля (т. н. "интифада аль-Аксы") был вновь усилен и антиизраильский арабский бойкот. Его участником официально стала и возникшая в результате "соглашений в Осло" Палестинская автономия (ПА). Формально поддерживая с Израилем дипломатический диалог и де факто являясь частью его финансовой системы, товарного рынка и рынка труда, ПА, тем не менее, регулярно призывает к проведению международных кампаний по бойкоту израильской продукции и прекращению иностранных инвестиций в экономику Израиля.

С другой стороны, нетрудно заметить, что арабо-израильские войны, волны террора и экономические бойкоты, которые сопровождали Израиль на протяжении почти всей его истории, не смогли стать препятствием для поступательного (несмотря на негативные тенденции в отдельные годы) экономического развития. Так, ВВП Израиля вырос с 1,5 млрд долларов США в 1949 году до 387,4 млрд долларов по номиналу, или $361 млрд по паритету покупательной способности (ППС) в 2017 году. Что в пересчете на душу населения было больше, чем во Франции, Британии и любой стране южной Европы, причем ВВП и ППС в Израиле к 2017 году практически сравнялись. С 2012 года средние темпы роста израильской экономики составляют 3,3%, что существенно выше среднего в странах-членах OECD. Объем экспорта вырос с $50 миллионов в 1949 до более 105 миллиардов в 2017 году, а объем валютных активов, достиг 116 миллиардов долларов в феврале 2018 года - при почти полном их отсутствии в начале пути.

Причем качественный скачок этих показателей, ознаменовавших превращение Израиля в один из ведущих мировых центров инноваций и технологических разработок (the start-up nation), произошел как раз в первом и начале второго десятилетия нынешнего века, большая часть которых прошла на фоне "интифады аль-Аксы", "арабской весны" и стагнации дипломатического процесса. Что, в принципе, подтверждает мнение тех, кто не усматривает какую-либо значимую связь между внушительным экономическим ростом Израиля, и в особенности – израильским "экономическим чудом" последних полутора-двух десятилетий, с итогами арабо-израильского, и тем более, палестино-израильского "мирного процесса".

Сторонники такой точки зрения предлагают обратить внимание, например, на факт ежегодного роста ВВП Израиля на 8%-14% на протяжении пятилетия после победоносного завершения 6-дневной войны. И это притом, что позиция разгромленных Израилем арабских стран еще более десятилетия оставалась в рамках доктрины "трех не": не признавать Израиль; не вести с ним переговоры; не подписывать с ним мира. А в 90-е годы (на фоне массовой алии из бывшего СССР) – в среднем 9% до заключения "соглашений в Осло", и порядка 4%-7% после них. Так что ни негативного влияния первого, ни прямого позитивного влияния второго события на экономический рост Израиля, если следовать этой логике, зафиксировано не было (скорее, в некотором смысле, наоборот).

Далее - к мирному соглашению с Египтом в 1977 году Израиль пришел с 42,5-процентной ежегодной инфляцией, которая в эпоху "позитивных ожиданий" начала мирного процесса с арабскими странами подскочила до 445% в 1979 и 445% в 1984 году. Ее падение до 19,7% в 1986 году и нынешних однозначных цифр было достигнуто взвешенной фискальной политикой, к которой мир с Египтом едва ли имел прямое отношение.

На самом деле, как отмечает израильский дипломат и публицист Йорам Эттингер, этот "уникальный экономический рост был следствием массовой еврейской репатриации в Израиль, ответственной фискальной политики, высокой концентрации интеллектуальных ресурсов и революционными гражданскими и военными разработками, плюс, в последнее время, появления собственных источников энергии". Равно как и благодаря созданию мощного потенциала сдерживания противников и уровнем национальной стабильности. А вовсе не мирными соглашениями c с Египтом и Иорданией, и тем более не соглашениями Осло c ООП.

Разумеется, вообще отбрасывать влияние арабо-израильского конфликта на социально-экономические процессы в еврейском государстве, и, тем более, на его положение в системе региональных и в целом международных отношений – в свою очередь так или иначе влияющих на национальную экономику - тоже неверно. Так, существенную роль эти обстоятельства играют во взаимоотношениях Израиля со странами Европы, которые были и остаются важными (временами – основными) партнерами Израиля в международной торговле, и двусторонние отношения с большинством из них всегда были корректными и нередко дружескими.

Однако постоянно усиливавшаяся зависимость Европы от арабских государств-производителей нефти способствовала усвоению и арабского нарратива в отношении Израиля. Что дало о себе знать и в 70-х - начале 90-х годов, когда арабский террор и арабский экономический бойкот достигли пика. А также после начала "интифады ал-Аксы", когда усиление пропалестинской ориентации и "несбалансированности политики" Европейского Союза в арабо-израильском конфликте, как это виделось в Иерусалиме (включая участие некоторых европейских правительственных структур, фирм и общественных организаций в кампаниях по бойкоту Израиля), нередко выливалось в серьезные дипломатические кризисы.

И все же не следует забывать, что при всех разногласиях речь идет об отношениях внутри одного и того же клуба демократических режимов западного типа. Потому во взаимоотношениях Израиля и Евросоюза существует вполне отработанный процесс "вынесения за скобки" вопросов, по которым стороны не в состоянии договориться – пока или в принципе, и развития масштабного сотрудничества практически по всем остальным интересующим их сюжетам.

Так, критическое отношение к региональному курсу еврейского государства никогда не было непреодолимым препятствием для развития достаточно динамичных отношений со странами европейского экономического сообщества (ЕЭС) и ЕС. Товарооборот между Израилем и странами Евросоюза в 2016 году составил более 42 миллиардов долларов, что делает этот регион первым-вторым по значимости рынком сбыта израильской продукции (в том числе оборонной, с тенденцией увеличения доли его военного экспорта в Европу с 1/5 до 1/3 его общего объема). На сегодняшний день Израиль воспринимается как неформальный член Евросоюза, имеющий в ряде его институций и программ более высокий статус, чем, например, такие европейские страны, как Норвегия и Швейцария.

Итак, говорить о реальном эффекте используемых врагами Израиля рычагов экономической войны с еврейским государством в целом не приходится. Именно это, судя по всему, имел в виду премьер-министр Израиля Биньямин Нетаниягу, который, выступая 6 марта сего года на конференции AIPAC, заявил, что "хорошие новости не ограничиваются способностью еврейского государства защитить себя с помощью военной силы и процветающей экономикой страны". Израиль, по его словам, налаживает новые отношения со странами мира, и "довольно скоро те, кто не имеет отношений с нами, сами окажутся изолированными", в силу чего, как заметил Нетаниягу, страны и учреждения, которые поддерживают антиизраильский бойкот, не должны удивляться, если сами станут объектом изоляции и бойкота.

Ханин В. (Зеэв), Профессор отделения общей политологии и региональной политики Университета Ариэль в Самарии, главный ученый министерства абсорбции Израиля

Источник: gazeta.rjews.net