Семен Глузман

Право на поступок сочетается с правом на ошибку – Семен Глузман

Вернувшись после 10 лет отсутствия в Киев, я хотел встретить и обнять моего институтского друга, Вову Бирюковича. Самого близкого моего друга. Ранее он дал против меня показания, была мерзкая очная ставка. Это было для меня острой, нестерпимой болью. Следователь Чунихин увидел мое состояние и произнес: «Семен, не переживайте так. Ваш друг был вынужден подтвердить то немногое, что было и без него нам известно. Самое важное он от нас утаил». На следующий день Вова пришел к моим родителям и рассказал им и о своем предательстве, и о встрече со мною в КГБ

Семен Глузман: Если бы Надежда Савченко была не такой мужественной, смелой, тогда все было бы печальнее и для нее, и для нас

Политики играют с судьбами и совершенно не думают о последствиях. Перед выборами они искали проходные лица, чтобы помочь себе быть избранными. Савченко была одним из таких лиц, как и командиры. Действительно заслуженные мужественные люди и они помогли многим попасть в парламент с достаточно высокими цифрами поддержки.

Семен Глузман: Щоб людина втратила можливість критично мислити, її треба налякати

Цей підхід, відшліфований НКВС за Сталіна, примушував дітей повірити, що їхні батьки – вороги народу. 

Семен Глузман: Черты из истории мракобесия

Итак, отношу ли я себя к представителям Европейского Мира, с его ценностями, с его тяжелой, кровавой историей? И с его настоящим, уютным, комфортабельным, умным. Как-то так получается, что давно умерший Петр Чаадаев мне ближе и понятнее моего современника, московского университетского профессора Дугина. И не так давно умершие солдаты Украинской Повстанческой Армии Дмитро Басараб и Васыль Пидгородецкий, милые мои тюремные друзья, много ближе мне солдата России Гиркина-Стрелкова.

Семен Глузман: Безумье сильных требует надзора

В двадцатом веке русский философ записал: из щелей науки растет красный призрак, а из щелей религии растет призрак Хомейни. Тот век научил нас многому. Так нам казалось. К примеру, нас глубоко впечатлили патетические слова Адорно: «После Освенцима истории больше не существует». Сегодня, в веке двадцать первом мы видим все то же: архаичные потуги группы людей, пытающихся навязать истории обратный ход. Мы можем вполне обоснованно утверждать, что Россия Владимира Путина разрушила основополагающие принципы международного права.

Семен Глузман: Мы проигрываем. На фоне оглушающей российской дезинформации, внутренней и внешней, нашей пропаганды попросту не существует

Нам сочувствуют. О нас говорят, пишут. Осуждают агрессора, оккупировавшего нашу территорию. Это нас успокаивает, вселяет надежду... К сожалению, все совсем не так, в государствах Европы живут и работают не только политики и дипломаты, хорошо информированные о нашей ситуации. Миллионы европейцев информированы гораздо хуже. Потому что мы, украинцы, не умеем или не хотим рассказывать им нашу правду. В отличие от нас российские масс-медиа умело и постоянно насыщают их своей ложью.

Семен Глузман: Сегодня мне страшно

Горько и страшно. Возникшие из политического небытия Рудьковский и Ляшко, Фарион и Мартынюк опять определяют будущее моей страны. Страшное, горькое будущее.

Рисунки по памяти, или Воспоминания отсидента

Вчера в Киеве состоялась презентация книги председателя Ассоциации психиатров Украины, политзаключенного и правозащитника Семена Глузмана «Рисунки по памяти, или Воспоминания отсидента». 
«Я почувствовал, – сказал на презентации Семен Глузман, – что если этого не сделаю, то меня не простят мои мертвые друзья. Когда я читаю некоторые воспоминания моих собратьев по ГУЛАГа, то чувствую, что сидел в другой стране и в других лагерях». 
 
Subscribe to RSS - Семен Глузман